На следующий день я встречаюсь с Квинтом. Я радостно предвкушаю разговор с ровесником. Помню очень скромного, заботливого товарища, к которому все обращались в трудную минуту. На самом деле он притворялся. Я выяснил это вскоре после его ухода: это был предатель, работавший на Цезарей. Вероятно, его заставили. Его сменил малыш Красс, которого я опекал. Цезарь 3 выделяет час на то, чтобы я познакомил Квинта с планом нашей экспедиции. Мы ждем, пока он выйдет, и я начинаю:
— Давно не виделись. По мне, так ты почти не изменился.
— Ты тоже, — отвечает он.
— Ты входишь в группу «Э»?
— Нет, я учусь на Цезаря и приписан к службе безопасности Дома.
— Ты уже бывал у Рваных Ушей?
— Нет, я никогда не покидал Дом. Мне поручили следить за тобой и применять оружие в случае необходимости. Разумеется, если его применишь ты…
Я подробно описываю наш маршрут и рассказываю о трудностях, с которыми мы рискуем столкнуться: Куницы-мародеры, засада Филинов. Придется действовать быстро и абсолютно бесшумно. Мы договариваемся о языке жестов. Хоть я и подчеркиваю, что рисковать мы не будем, хочется подготовить его к самому страшному.
— Если тебя поймают, будь готов к избиению. Впрочем, они оставят тебя в живых, чтобы использовать как разменную монету. Что будет со мной, зависит оттого, кого я повстречаю первым. У меня там много врагов. Я попрошу Цезаря 3 найти для нас удобную темную одежду. А еще надо вымазать кожу сажей. Мы будем работать с четырех до пяти утра. Ты не должен отходить от меня ни на шаг, ведь придется пробираться в темноте, а в некоторых ходах она бывает кромешной. Мы включим фонарик только в архивном зале. Какое оружие ты берешь с собой?
— Нож и шило. Я хорошо натренировался. В рукопашной всегда возьму верх.
— Можно взглянуть?
Видя его колебания, я объясняю:
— Мне нужно точно знать, можно ли открыть ими выдвижной ящик с папкой.
Он неохотно протягивает оружие. Я бегло его осматриваю. Шило довольно острое — в замочную скважину влезет, а тонкое лезвие ножа войдет между выдвижным ящиком и столешницей. Я возвращаю оружие.
— Идеально подходит. Можно задать вопрос, не связанный с этим поручением?
— Попытка не пытка.
— Как ты стал информатором?
— Ты хотел сказать: предателем? Все очень просто, и я не стыжусь своего прошлого, поскольку уверен, что в аналогичных обстоятельствах ты бы с радостью взял на себя такую же роль. Когда закончилась моя инициация, мой наставник пригрозил укокошить меня, если я осмелюсь еще раз к нему обратиться. У меня не было ни одного друга, и я всего боялся. Я чувствовал себя брошенным на произвол судьбы. Тут-то меня и вызвали в контору. Цезарь 2 предложил тогда взять меня под свою опеку. Я мог приходить когда захочу и рассказывать ему о своих трудностях. Стоило нарисовать на полях моей тетради для домашних заданий маленький крест, и в течение суток Цезарь 2 тайно устраивал свидание. Теперь я называю это «предложением», но думаю, что в ту пору я попросту не смог бы от него отказаться. Мне было важно снова получить возможность на кого-то положиться. Но постепенно, когда у меня начали складываться дружеские отношения с другими детьми, я обнаружил, что могу навредить тем, кого люблю. К концу своего пребывания среди малышей я начал стесняться роли стукача. Тем более что с годами опека Цезарей становилась излишней, с моей точки зрения. Я не из тех, кто пользуется связями для сведения личных счетов. Ну и еще Марий… Помнишь его?