Многимъ лодкамъ удалось пристать къ берегу, но когда наступилъ вечеръ, на лицо оказались не всѣ. Боже мой! Что могло ихъ постигнуть? Ахъ! Счастливы были тѣ женщины, которыя въ этотъ часъ обнимали на пристани вернувшихся мужей и сыновей, тогда какъ другія менѣе счастливыя, знали, что ихъ милые плывутъ въ гробу среди мрака, прыгая съ волны на волну, проваливаясь въ прожорливыя бездны, слыша скрипъ разъѣзжающихся подъ ногами досокъ и ожидая себѣ на голову грозную гору воды.
Дождь шелъ всю ночь, что не помѣшало многимъ женщинамъ просидѣть до зари на молѣ, въ черной каменноугольной грязи; завернутыя въ свои промокшіе плащи, онѣ молились громкими воплями, чтобы слышнѣе было глухимъ на небесахъ, а порою прекращали молитвы, начиная рвать себя за волосы и, въ порывѣ гнѣва и ненависти, кидать въ небо ужасныя богохульства рыбнаго рынка.
Лучезарная заря! Солнце показало свой лицемѣрный ликъ за крайними предѣлами стихшаго моря, еще испещреннаго пѣною минувшей ночи; оно кинуло на воды длинный поясъ золотистыхъ и подвижныхъ рефлексовъ, оно разукрасило всю природу. Можно было подумать, что здѣсь ничего не случилось. А между тѣмъ, первымъ предметомъ, который освѣтили его лучи на Назаретскимъ взморьѣ, казался разбитый остовъ норвежской бригантины, раздробленной, засыпанной пескомъ, съ развороченными и превращенными въ щепки бортами, со сломанными мачтами, мочившими въ водѣ обрывки парусовъ.
Судно это везло съ сѣвера грузъ строевого лѣса. Тихо колеблясь, море гнало его къ берегу. Громадныя бревна, толстыя доски подхватывались толпой, кишѣвшей на берегу, и исчезали, точно поглощенныя пескомъ.
Эти муравьи работали проворно. Буря была имъ выгодна. По дорогамъ Рузафы торопливо развозились прекрасныя балки, долженствовавшія превратиться въ крыши для новыхъ избъ. Береговые пираты весело подгоняли своихъ воловъ и лошадей, чувствуя себя законными владѣльцами добычи и не затрудняясь мыслями о томъ, что эти бревна могли быть забрызганы кровью несчастныхъ иностранцевъ, которыхъ они видѣли мертвыми на пескѣ.
Таможенные сторожа и праздная толпа, скорѣе съ. любопытствомъ, чѣмъ съ испугомъ, стояли группами вокругъ нѣсколькихъ труповъ, лежавшихъ у воды: то были видные, рослые, бѣлокурые, мускулистые парни, крѣпкое тѣло которыхъ, бѣлое, точно у женщинъ, просвѣчивало сквозь рваную одежду, между тѣмъ какъ голубые глаза, мутные и неподвижные, устремлены были на небо съ выраженіемъ недоумѣнія.
Гибель норвежской бригантины была наибольшею изъ бѣдъ, причиненныхъ бурею. Объ этой катастрофѣ написали въ газетахъ. Горожане изъ Валенсіи собрались, точно на богомолье, чтобы издали поглядѣть на судно, увязшее до снастей въ зыбучемъ пескѣ; и всѣ, забывъ о рыбацкихъ лодкахъ, съ удивленіемъ оборачивались на стоны женщинъ, къ которымъ еще не вернулись ихъ мужья.