— Да, если захотим, можем… — кивнул Гриша.
— Не все у нас так плохо, как могло бы показаться.
— Не все так плохо, как могло бы быть!..
— Точно!
Рассуждая таким образом, приятели подошли к угловому подъезду. Здесь, на третьем этаже, располагалась квартира пресловутой сожительницы. Немного, конечно, шансов, что прямо из зала суда беглец дернул сюда, но с чего-то ведь начинать надо…
Стрельцов открыл тяжелую дверь, за которой чернела непроглядная тьма.
— Блин, Вася, я, кажется, на что-то наступил…
— На что?
— На что, на что… Догадайся с трех раз!
— На кошачье, на собачье или…
Закончить свою мысль Рогов не успел, ибо сам наступил — на этот раз на саму кошку. Или на кота. Животное с диким криком вылетело из-под роговского башмака и едва не сбило с ног великана Стрельцова — он пошатнулся и больно стукнулся обо что-то головой.
— Блин, надо же, такой двор и такое парадное…
— Петербург — город контрастов.
— И куда только участковый смотрит?
— А жильцы куда смотрят? — вдруг распалился Рогов. — Каждый день в такой тьме, и еще с этим… И сожительница эта — о чем она думает? Неряха, наверное…
— Точно! Не повезло Кедрову!
На площадке третьего этажа, впрочем, оказалось светло. Даже очень светло — благодаря хоть и давно не мытому, но огромному окну. Рогов придирчиво оглядел себя и напарника и решительно нажал на кнопку звонка. Тишина. Еще раз нажал. Опять тишина.
— Давай лучше я, — предложил Гриша.
— А какая разница? — поразился Рогов.
— На удачу, — пояснил Стрельцов. Палец на кнопке он держал долго.
— Не открывают, — сделал правильный вывод Василий. — Если он там, так и не откроют.
— Точно!
— Надо здесь караулить.
— Точно!
Господа огляделись. Большая лестничная площадка, на которой не было ничего, кроме старинной мебельной тумбы, прекрасно просматривалась из дверного глазка.
— Здесь глупо светиться, — заметил Рогов.
— Точно, — согласился коллега.
Он осторожно подошел к тумбе, открыл дверцы.
— Пусто… Поместишься?
— Издеваешься?
— А я помогу.
— Ёшкин кот!
Рогов посмотрел на тумбу. Потом на Стрельцова. Потом опять на тумбу, потом опять на Стрельцова. Все не мог понять, издевается коллега или нет. Потом крякнул и нехотя забрался внутрь. Гриша аккуратно прикрыл дверцы.
— Хорошо устроился?
— Как у Кио в цирке.
— Тогда сиди, а я выше поднимусь. Приятной засады.
И, не пуская мглу ночную,
На золотые небеса
Одна заря сменить другую
Спешит, дав ночи полчаса!
Юля, опьяневшая от шампанского, от присутствия друзей, от белой ночи, от осознания значительности ушедшего дня, от… От себя самой, великолепной и удивительной. Она декламировала Пушкина, подняв к небу руки, — рукава платья падали, Юля любовалась своими локтями и запястьями и удивлялась, как это Антон не понимает, насколько она прекрасна…