Дэниел знал женщин, которые действительно находили утешение в религии, но Сьюзан это не подойдет. Он был убежден в этом. Этой девушке нужна другая жизнь. Ей необходимы веселье, смех и чувства. У нее должны быть дети — не ученицы, которые меняются каждый год, а свои собственные. Дэниел настолько отдался своей работе, своей адской жизни, что оказался слеп во всем, что касалось Сьюзан.
— Я хорошо справляюсь о своими обязанностями, Дэниел.
— Я знаю.
— Мне одной из первых послушниц доверили такую ответственную работу.
— Ты всегда была прекрасной учительницей. — И с нажимом добавил: — Но тебе нет нужды оставаться в ордене! Ты можешь поехать куда захочешь.
— Ты не понимаешь, — с горечью ответила девушка. — Ты не хочешь понять.
— Я пытаюсь! Черт побери, я и правда пытаюсь.
Дэниел коснулся щеки, шеи Сьюзан, желая ее успокоить, и ощутил хрупкость стоявшего перед ним создания. Ему захотелось сбросить с ее головы покрывало, чтобы узнать, сохранили или нет ее волосы тот огненный цвет. Но не смог. Иначе напугал бы ее окончательно. Безвольно опустил руки. Потом приложил ладонь к ноющему боку — боль не прекращалась весь день.
— Ты считаешь, что у меня не хватит сил для такого служения, да, Дэниел?
— Я думаю, что ты способна сделать больше, чем тебе может предложить монастырь.
— Я буду трудиться для Бога и его детей. Что может быть больше?
Дэниел двинулся к кровати.
— Ты не узнаешь целого моря чувств.
— С мужчинами?
— Да, с мужчинами!
— То, что я видела, — Сьюзан бросила на Крокера значительный взгляд, — заставляет меня думать, что я не много теряю. — Она отступала, пока не уперлась в стену. — Я много думала об этом. И все решила. Я поступаю осознанно.
— И у тебя нет никаких сомнений?
Она открыла рот, чтобы дать утвердительный ответ. Но слова не шли с языка. Разве она может солгать Дэниелу? Разве может солгать себе?
— Ты совершаешь ошибку.
— Это твое мнение.
— Я не позволю тебе сделать это.
— Почему? — Сьюзан оттолкнулась от шершавой каменной стены и, обойдя Дэниела, отошла в сторону, чтобы не чувствовать себя загнанной в угол. И не бояться. — Почему ты не можешь благословить меня?
Дэниел сделал глубокий вдох, взял себя в руки и посмотрел на Сьюзан.
— Там столько всего ждет тебя, Сьюзан. И ты знаешь это. Но вместо того чтобы взглянуть своим страхам в лицо, ты загоняешь их глубоко внутрь и запираешься в своего рода башне из слоновой кости, где люди не смогут напугать, обеспокоить или дотронуться до тебя.
— А ты главный знаток того, как следует жить?
Слова ужалили его. Больше, чем можно было предположить. Он опустил руку, которой держался за больной бок, и гордо выпрямился.