— Что? — выдохнула она.
Он поднял руку, разжал пальцы.
При виде изящного золотого медальона, лежащего на ладони Дэниела, у Сьюзан перехватило дыхание.
— Дэниел, какая прелесть! Но я не могу взять его.
— Пожалуйста. — Это не было требование, лишь просьба, но отметающая любые возражения. — Я хочу, чтобы ты его взяла. Он принадлежал моей сестре.
Лицо Дэниела было скрыто тенью, но Сьюзан и так поняла, что он очень дорожит медальоном.
— Я не знала, что у тебя была сестра.
— Думала, что я вылупился из яйца?
— Ну, нет, я…
Он вложил медальон и цепочку в руку Сьюзан и сделал это так нерешительно и нежно, что девушка поняла — Дэниел очень любил свою сестру.
— Энни умерла до того, как я дошел до приюта. — Сьюзан впервые услышала хоть что-то о его жизни до «Бентон-хауса». — На самом деле это медальон моей матери, но когда родилась Энни, мама повесила его ей на шею — на счастье. — Он сжал пальцы Сьюзан вокруг золотой вещицы. Непонятная нотка разлуки прозвучала в его голосе, когда он добавил: — Я подумал, что он должен быть у тебя.
Сьюзан смотрела на их руки. Ладонь Дэниела была такой большой, темной, грубой.
— Я напоминаю тебе Энни?
Девушка подняла голову и успела заметить быструю улыбку, коснувшуюся губ Дэниела.
— Не совсем. — Он помолчал, думая о прошлом. — Но она была милая. Как ты. Возьми его, — снова попросил он и направился к лестнице.
— Дэниел?
Он остановился, повернулся и вопросительно поднял бровь.
— Помоги мне надеть его, — тихо попросила Сьюзан.
Дэниел неохотно вернулся. Сьюзан подала ему медальон и повернулась спиной, прекрасно сознавая близость Дэниела.
Украшение легло на лиф платья — золотое сияние на чернильно-черной ткани. Не успела Сьюзан до конца прочувствовать легкие, как пух, прикосновения пальцев Дэниела, как он уже убрал руки. Но все же по спине у нее побежали мурашки.
— Ну и как? — спросила Сьюзан, поворачиваясь к нему и вздергивая подбородок.
— Как будто так и было, — в тон ей ответил Дэниел.
— Здесь и останется. — Она протерла изящный медальон. — Я всегда буду его носить, что бы ни случилось.
Дэниел почувствовал удовольствие и некоторое смущение при этом заявлении и снова направился к лестнице.
— Что ж, увидимся, когда ты вернешься.
И только когда он исчез из виду, Сьюзан вспомнила: если она пострижется в монахини, ей придется отказаться от всех земных благ, даже от маленького золотого медальона, который когда-то принадлежал маленькой девочке по имени Энни.
Сьюзан хлестнула мерина поводьями и повернула сани на дорожку между соснами, которая должна была привести ее в город в два раза быстрее по сравнению с обычной дорогой.