В центре гостиной в ведре с песком, которого не было видно под складками темно-красного сукна, озаренная сотней расставленных по комнате свечей, стояла молодая сосенка. На пушистых ветках расселись малышки-куколки, тянувшие тряпичные ручонки кто к конфетам в блестящей обертке, кто к звонким колокольчикам. Между ними струились разноцветные ручейки лент, отливали золотом шишки и сверкали, отражая огоньки свечей, крупные перламутровые бусины.
– А еще я купил эту шипучку с пробкой…
Мир драконов
– Шипучка, – передразнил дракон, глядя в зеркало. – Шампанское. Неужели трудно было запомнить?
Ему определенно не нравился этот парень. И Киру наверняка не понравился бы. И что она в нем нашла?
Но он все же получше некоторых… Многих. Не самый лучший, конечно, но…
– Красивая пара, – сказала Селаста.
Она всегда подкрадывалась незаметно. Не имеющая Тени, дракон-невидимка.
– А что это у них за сосна?
– Это елка.
– Рошан, я еще могу отличить сосну от елки. И кстати, ребята уверены, что они там одни.
– Да, ты права.
Он погасил картинку и теперь смотрел на свое отражение. Большой. Темно-зеленый. Чешуйчатый.
– Похоже, пялиться в зеркало, не важно на что, уже вошло у тебя в привычку, – вздохнула девушка.
Он посмотрел на ее отражение. Маленькая. Худенькая. Красивая. Впрочем, когда она большая, зеленая и чешуйчатая – тоже ничего.
– Собираешься весь день тут просидеть?
– Не знаю, – ответил дракон. – А что?
– Да то, что я, как дура, второй день таскаю с собой купальник и жду, пока ты пригласишь меня на эту свою Пантэ.
Галла
Если бы кто-то знал, как я устала. Устала умирать, оживать, хоронить и воскрешать, прощаться, рвать сердце на части и снова встречаться, опасаясь, что теперь это сердце само разорвется, уже от радости. История с пугающей регулярностью повторяется с каждым из нас – похоже на русскую рулетку: курок взведен, щелчок, ты думаешь, что это конец, но… Обошлось, и можно бы радоваться, только чувство, что барабан опять вращается, не отпускает. И кто знает, будет ли Судьба благосклонна в этот раз?
– Обязательно будет. – У Ила своя теория. – Беды лишь сделали нас сильнее и собрали вместе.
Не спорю: мы сильны, мы вместе. Но зачем? Боюсь, что у мироздания на нас большие планы.
– А может, нас гонят из этого мира, и полоса неудач закончится, когда мы уйдем.
А вот это что-то новенькое.
В своей кроватке закряхтел Дэви. Кушать рановато – значит, пеленки. Увы, но до гигроскопичных подгузников на Таре еще не додумались, а врата пропускать столь нужное изобретение техномиров отказывались.
– Твоя очередь, – пнула я под одеялом мужа.