– Ты была права, – хмыкнул Лар. – Они существуют.
– Вы в гости? – спросила я у парочки кошачьих.
– Сегодня – да, – кивнул Лайс, поднимаясь навстречу. – А завтра – к себе, к заливу. Только ключ от дома у вас заберем.
– И Тумана. – Ласси уже успел отловить своего кота.
– Скучно там, – как огромный секрет, сообщил Эн-Ферро. – Вы даже не представляете как. И эльфы такие наглые. – Он одарил супругу ревнивым взглядом. – В общем, в ближайшее время знаете, где нас найти.
Новости, приходившие с имперских фронтов, радовали: Халир оттеснил армию Истмана к самой столице, за императором осталось меньше половины страны…
– И если сейчас Кармол выступит за герцога, то максимум, на что хватит Истмана, – это год в осажденном Каэре.
Даже я уже понимала, что Ил прав.
Но Дистен бездействовал.
Несколько раз к нам заезжал Брайт, рассказывал, что укрепление границ идет полным ходом: построили несколько фортов, маги взрывают мосты через Волнаву, а из паромных переправ вместо былых пятнадцати осталось четыре, которыми теперь редко кто пользуется. Из расположенных на обоих берегах деревень съезжают жители, уводят скот и закапывают то, что не могут увезти с собой. А немногочисленных путешественников подвергают самому тщательному досмотру с обязательным участием телепата. Пусть война не была объявлена официально, миром между двумя державами уже и не пахло.
– Официального объявления не будет, – объяснил муж. – Истман не признает Кармол независимым государством и планирует не войну, а вооруженное подавление мятежа на «исконных имперских землях». В глазах послов сторонних держав он будет не агрессором, а правителем, восстанавливающим справедливость. Согласись, такая трактовка меняет все. Конечно, не многим придется по вкусу, что империя вновь расширяет границы, но открыто Дистена поддерживать не станут.
Через длань после того разговора пришли известия о внезапном переломе в ходе гражданской войны. Истман разгромил подошедшее к стенам Каэра войско соперника и перешел в наступление. Теперь успешное продвижение армии Халира, не встречавшей на своем пути серьезного сопротивления, считали хитроумной ловушкой императора, заманившего в нее уверившегося в своей победе кузена. А Иоллар впервые высказал мнение, что Дистен, возможно, вовсе не трус, а просто хорошо осведомлен о реальной расстановке сил.
В конце апреля уехал в приграничье Ромар. Собирался на время присоединиться к охотникам Марега, по его словам – присмотреться.
Мы же присматривались издали.
Жизнь в Марони текла своим чередом, мирно и размеренно.