– Пойдем домой? – обнял меня муж.
– Поедем, – поправила я.
Сил на открытие портала не осталось, работа с тиз’заром отбирала их больше, чем стихийная магия. Через пару часов отойду, но не хотелось проводить это время на пепелище, лучше уж в дороге.
– Тэсс чародейка! – Запыхавшаяся женщина окликнула меня, когда я уже сидела в седле. – Погодите, тэсс чародейка!
В руках у нее была корзина, накрытая платком, который несколько минут назад я видела у нее на голове.
– Вы же через Косицы поедете? Так, может, и завезете ее сразу? Ларку нашу? – Корзина квакнула. – Молока нашли, покормили ее. А там при храме Саны Всемилостивой приют, сестры уж о ней позаботятся.
Я не верю в совпадения. Особенно когда их так много.
– Завезем, – вместо меня ответил Ил, принимая поклажу.
До Косиц мы не доехали, удалось открыть проход в нескольких парсо от поселка.
Из лагеря Марега, где оставили керов, – домой, прямиком в гостиную к ожидавшим нас в полном составе родственникам.
– Папа! – бросился к Иоллару Дэви. – А что ты мне привез?
Ну, давай, говори.
– Да вот… Помнишь, ты хотел сестричку?
Радостный визг сына сменился плачем разбуженной этим криком девочки, и сидевшие у стола Лайс и Мариза удивленно переглянулись.
Ласси заглянул в корзину и обернулся к родителям:
– Я тоже хочу сестричку.
Дэви ревниво отодвинул его в сторону: моя.
– Будет, – со странными интонациями в голосе пообещал наследнику Эн-Ферро. – Вот тетя Галла с дядей Иолларом еще раз съездят куда-нибудь и привезут целую дюжину сестричек, всем хватит.
Чтобы успокоить Лару, я взяла ее на руки. Малышка тут же затихла.
– Какая хорошенькая Омстлира, – улыбнулся Тин-Тивилир.
– Кто? – не понял Лайс.
– Omste et lirra. Выкупленная у смерти. Надеюсь, ты дала хорошую плату, тана.
– Нормальную.
– Вы объяснитесь или придется каждое слово из вас тянуть? – вспылил брат.
– А где Сэл? – Я заметила, что одного из обитателей дома нет.
– С Наем встречается, – ответила Мариза.
– Он опять сбежал?
Учеников маронской школы привлекали к зарядке амулетов-накопителей для фронта, а целители, как наша Вришка, работали в госпиталях. Это давало ребятам чувство сопричастности и отвлекало от желания лично приобщиться к романтике битв. Но попытки удрать в действующую армию Най предпринимал регулярно. Сначала вслед за братом хотел бросить учебу, но Буревестник провел воспитательную беседу с рукоприкладством и сложными плетениями и вернул братца за парту. Потом еще трижды отлавливал родственника на подступах к фронту и вразумлял, как умел. Последний раз запомнился мне надолго: когда мы стояли под Солли, Сэл привел брата в наш лагерь и вывел приговоренного к казни имперского стрелка, убившего немало наших. «Вот враг. Убей его». Най пробормотал что-то о том, что не может убить безоружного. «А должен уметь», – Сэл создал ледяной клинок и перерезал имперцу глотку. Даже нас это шокировало, а Ная стошнило прямо там. После того случая парень, казалось, навсегда охладел к сомнительной героике войн. Так неужели снова?