– Стар я уже для таких фокусов, – потирая растянутое запястье, пробормотал мужчина, шагая в круг света и нависая над госпожой демонологом, словно неумолимый рок.
– Э… привет, Дар, – приветственно помахала она ему рукой, состроив невинные глаза и не стремясь покидать лужу.
Но профессор Вилдар Криэ лишь укоризненно покачал головой и молча вздернул обожаемую супругу на ноги…
Его благочестие наместник ордена иезуитов в Нейтральной зоне брат Юлиан задумчиво взирал на несколько темных флаконов, уютно расположившихся на подставке рядом с раскрытой записной книжкой, и предавался воспоминаниям. Воспоминания были довольно болезненные, бередящие его непомерное самолюбие, и охватывали весьма продолжительный период жизни длиной в семь лет. Именно семь лет назад из-за досадной стычки с Габриэлем Фартом брат Юлиан угодил в довольно щекотливую ситуацию, подпав под надзор церковного трибунала. Орден иезуитов таких ошибок не прощает даже своим лучшим братьям. Чего стоит одна история с ликантропосом, когда после разыгравшейся эпидемии Волчьего мора генерал ордена безоговорочно выдал трибуналу всех создателей состава, а документы, хоть и неохотно, передал на хранение Высокому дому Скрипто, как того потребовали древние. Ликантропос-то создавался не для баловства, а как оружие против нелюдей.
Незавидная доля ожидала бы и Юлиана, да только трибунал не нашел достаточно доказательств и выдвинутое против него обвинение развалилось за отсутствием улик. Но пока суд да дело, проект амбициозного иезуита, на дух не переносившего всех без исключения древних, успели отдать другому – по мнению Юлиана, дураку и полной бездарности, который не придумал ничего лучше, как засветиться перед инквизицией. В отличие от судий трибунала излишне амбициозный мэтр Саграда, тогда еще старший магистр, оказался не столь принципиален. Уж больно господина Христобаля заинтересовал резеректум – состав для восстановления мертвой плоти. Инквизитор предложил невезучему продолжателю брата Юлиана равноценный обмен: жизнь на материалы проекта.
Узнав о последующей утрате документов, брат Юлиан рвал и метал. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло…
Событие, произошедшее чуть меньше двух лет назад в церкви Святой Екатерины – вотчине иезуитов в Санкт-Петербурге, всколыхнуло весь орден. На церковном кладбище появился очень странный оживший мертвец. В изодранной одежде, со специфическими повреждениями кожных покровов, он выбрался из безымянной могилы, устроенной за счет города. При этом несчастный разговаривал, пусть и не всегда внятно, и казался вполне разумным существом, что для оживших покойников немного не характерно. Примчавшись в спешном порядке в Петербург, брат Юлиан довольно быстро понял, что перед ним живой, пусть и несколько потрепанный, человек. Кстати, сильно смахивающий на Франкенштейна. Звали экс-мертвеца Эльдар Керн. При жизни – вольный боевой маг и алхимик. В ходе дотошной беседы выяснилось, что он работал на достойного мэтра Саграду и погиб в результате досадного несчастного случая. Погиб, а потом ожил! Как ожил? А вот тут и началось самое интересное…