Пещера Иоанна Отшельника, в отличие от грота Аркудия, узкая, сырая и холодная. Темным тоннелем она уходит в недра горы, и весь дневной свет остается за вашей спиной. Хорошо, если не навсегда. Споткнувшись в кромешной тьме, я хватаюсь за влажную скользкую стену и тут же отдергиваю руку.
— А здесь есть кто-нибудь? — слышится голос Мэдж. — Змеи, например.
— Летучие мыши, — отвечает жестокосердный Нейл.
Взвизгнув, Мэдж натыкается на меня в темноте, ощупью отыскивает мою руку и уже не отпускает.
Идти приходится под горочку, очень медленно и осторожно.
Внезапно впереди вспыхивают и гаснут два маленьких тусклых огонька. Как будто луч света отразился от зеркал. На секунду свисающие сверху сталактиты оказываются подсвечены зеленым, а затем все снова погружается в непроглядную тьму.
— Что это было? — спрашивает Мэдж дрожащим голосом.
Я чувствую, как ее ладонь в моей руке становится влажной от страха. Кожа покрывается мурашками.
— Где? — спрашиваю я с притворным удивлением.
— Там, впереди. Ты разве не видела? Только что. Будто чьи-то глаза... А вдруг там хищный зверь — кошка или шакал? Я читала, на Крите водятся дикие кошки...
Но я знаю, что там нет ни кошки, ни шакала.
— Том, а ты видел?
— Я смотрел в другую сторону, — проворчал замыкающий колонну Том.
— Если бы здесь была дикая кошка, я узнал бы об этом первым, — усмехнулся невидимый во мраке Нейл. И предупредил: — Внимание, я включаю фонарик.
— У тебя есть фонарик? Господи! — возмутилась Мэдж. — Почему же ты сразу его не включил?
— Это было бы ошибкой. Каждый маг должен помнить: главное — привести публику в надлежащее состояние сознания.
— Фигляр, — прошипел Том.
Темноту прорезает белый луч карманного фонарика, и становятся видны высокие своды пещеры, гирлянды сталактитов, черные наплывы на стенах, покатый земляной пол.
— Смотрите сюда.
Луч света выхватывает из чернильной тьмы высокий, от пола до потолка, фигурный столб. Или колонну. Какую-то рукотворную вертикаль, подпирающую свод. Медленно скользит сверху вниз, потом снизу вверх, давая нам разглядеть высеченную в камне гигантскую фигуру человека... фигуру монаха... Руки, молитвенно сложенные на груди. Складки рясы. Худое изможденное лицо с плотно сжатым ртом и прикрытыми веками.
— Это не скульптура,— говорит Нейл, стоя у ног монаха и освещая его фонариком. — Согласно преданию, в момент исхода души преподобного Иоанна из тела сталагмит, находившийся в непосредственной близости от его ложа, сросся со сталактитом, и вместе они образовали человеческую фигуру, которую мы с вами сейчас и видим. Запечатленный лик.