Каменный пилот (Стюарт) - страница 4
Любой трог знает, что наверху, в Дремучих лесах, полно племён, ведущих вечную битву. Там постоянно вспыхивают сражения, а мародёрствующие орды грабят соседей и шарятся по деревням друг друга. Ужасные боевые стаи шраек, невежественные банды молотоголовых гоблинов и шайки бродячих работорговцев охотятся на слабых и доверчивых. И, как будто этого этого мало, за каждым деревом и на каждой тенистой опушке таятся страшные лесные создания — жабы-вонючки и реющие черви, вжик-вжики и зубогрызы.
Но пока в Навершье все эти племена сражались и все эти твари друг друга жрали, мы, троги, мирно жили, укрываясь под пологом пещеры. А если нежеланный гость подобрался бы слишком близко ко входу, то священный дуб-кровосос вместе со своей закадычной подружкой, смоляной лозой, быстренько бы о нём позаботились. Большинство жителей Навершья знает по горькому опыту, что поляну, на которой пустил корни дуб-кровосос, следует обходить сторонкой. Посему мы, злыднетроги, живём мирно и счастливо в наших прекрасных пещерах подальше от суеты и войн Навершья.
По той же причине мы стали самым таинственным народом бескрайних Дремучих лесов. Немногие жители Навершья видели злыднетрога своими глазами. На самом деле, я обнаружила, что очень многие в нас не верят и считают пустыми россказнями старых троллих-балабол.
Вот что я, будучи маленькой, запоминала, сидя у ног матери, пока та расчёсывала и перевязывала шнурками мои прекрасные струистые оранжевые волосы. Но обе мы знали, что я их потеряю, когда дуб-кровосос подарит мне двенадцатый год жизни и превратит в злыднетрога на Кровавой Церемонии. Ах, Кровавая Церемония, невероятное превращение, которое лишь однажды происходит в жизни трога!..
Ну вот, опять в моём сердце тоскливая тяжесть — эта невыносимая, невыносимая тяжесть. Надо быть осторожной, а не то она сбросит меня вниз. Надо попробовать облегчить её; охладить печаль, как охлаждают перегретый камень, нажимая на спусковой рычаг и осыпая его ледяной землёй, сыпящейся сверху песчинка за песчинкой.
Так, идея: подумаю-ка я о Мигуне…
Точно. Мигун. Мой милый щенок, малыш-зубоскал. Наверное, ему было всего лишь несколько часов отроду, когда я впервые увидела его угнездившимся в огромных, протянутых ко мне, руках мамы.
— Держи, Моджин, цветочек мой, — сказала она радостно, и её налитые кровью глаза сверкнули, когда она вручила мне зверушку. — Смотри, что я тебе принесла.
Я улыбнулась. Хоть матери-злыднетроги и выглядели огромными и страшноужасными, но со своими детьми они были исключительно нежны и заботливы. Подсовывая дочерям на воспитание домашних зверьков, они верили, что те в свою очередь станут хорошими матерями. И Лоэс не была исключением.