— Я начинаю тебя ревновать к морю, — заявил Василий, — ты прямо русалка какая-то.
Сам он, к своему стыду, плавал довольно плохо — в детстве учиться было негде, а в юности стало не до того. К тому же он смертельно боялся глубины. Поэтому постоянно боролся с Женей, пытаясь выманить ее с пляжа в ресторан, в кино или просто на прогулку по горам. Но Женя ничего не могла с собой поделать.
— В ресторан и тем более в кино можно и в Москве сходить, а взбираться на горы в такую жару — нет уж, в другой раз. Может, ближе к вечеру…
Но вечером Женю опять тянуло к морю. Ей нравилось плыть и смотреть, как от взмахов ее рук по воде разбегаются мелкие зеленоватые искорки — невидимые глазу фосфоресцирующие обитатели моря.
— Ты вся пропиталась запахом моря, — прошептал ночью Василий, целую Женю в шею.
— Разве тебе это неприятно? — спросила Женя, поглаживая волосы на его затылке.
— Что ты, наоборот, — море на тебя так удивительно действует, в тебе словно просыпается другой человек, свободный, сильный, нет, я все не то говорю, у меня просто нет слов…
— А я нравлюсь тебе такой?
— Еще бы! Знаешь, о чем я все время думаю?
— Да?
— Я думаю о том, сколько лет я потерял, пытаясь соответствовать образу, который сам же выдумал. Теперь я понимаю, что не надо было оглядываться на других, стоило держаться своего пути.
Василий говорил очень тихо, почти неразборчиво, словно обращался не к Жене, а к самому себе. Женя слушала его, и ей все сильнее становилась не по себе. Она чувствовала — еще немного, и между ней и этим мужчиной может установиться настоящая душевная близость. Но хочет ли она этого? Женя постаралась быть честной с собой и поняла, что — нет. Ее вполне устраивали сложившиеся между ними отношения, когда каждый занимал в жизни партнера строго определенное место, не претендуя ни на что большее.
Женя не испытывала любви к Василию. Только благодарность, впрочем, довольно сильную благодарность. Она была благодарна ему за то, что он принимал участие в ее жизни, за то, что заботился о ней и развлекал ее. За то, что защищал от одиночества и утолял голод ее тела.
— Вася, но ведь теперь все будет по-другому, правда? — сказала Женя, только потому что считала необходимым сказать хоть что-то.
— Надеюсь, — произнес Василий. — Возможно, когда мы вернемся в Москву, все очень изменится.
— Изменится? — переспросила Женя. — Что именно, что ты имеешь в виду?
— Может быть, я пересмотрю свой взгляд на жизнь, на людей…
— Может, не надо? — осторожно произнесла Женя. — Не совершай опрометчивых поступков, не принимай серьезных решений. Ведь жизнь пока не требует от тебя этого. Расслабься, поживи в свое удовольствие, ты слишком долго шел к какой-то определенной цели, а пока поживи просто так.