Света устало потянулась на кровати и неразборчиво произнесла:
– Я уже однажды совершила ошибку и не хочу ее повторять.
– Это в прошлом, доченька! Ты думаешь только о своей бешеной фирме! – причитала мама.
– Ошибаешься! – иронично заметила Света, – о ней я как раз мало думаю.
– А дети? Ты планируешь заводить детей? – развивала больную тему Серафима Ивановна.
Света надула бледные щеки, подумав: «О, боже! Опять двадцать пять. Не успела проснуться, а она опять за свое! Когда же она оставит меня в покое?! И почему я согласилась пригласить ее? Дура! Она же приехала без приглашения. Надо было самой навещать ее чаще, как-никак так гораздо удобней и в любой момент можно с чистой совестью откланяться, сославшись на внеурочную смену, возвращение из Европы несуществующей подружки и на другие непредвиденные обстоятельства. Дура! Я полная дура! Ничего не поделаешь – сама виновата. В следующий раз будешь умнее, Светочка. А пока терпи… и не ной. Не ной».
– Мама, ты же знаешь, что по этому поводу говорит мой гинеколог? Повторить? – эмоционально спросила Света.
– Что говорит? Я и забыла! Ты посещаешь гинеколога?
Бедная маман. Обыкновенный старческий склероз, как декларируют врачи. Это возрастное, и нет смысла на нее обижаться. Но уж на сей раз мамочка загнула. Видимо, специально ничего не хочет слышать.
– Мама! Мама! Я повторяла тысячу раз! – то ли готовясь рассмеяться, то ли расплакаться, воскликнула Света. – Я посещаю гинеколога! У нас все женщины в отделе посещают гинеколога! Это модно, мама, и полезно для здоровья. Даже тебе не лишним будет его посетить.
– Шутишь? А мне к чему? – громко доносилось за стенкой.
– И тебе чего-нибудь хорошего скажет, – выдохнула Светлана, – есть у меня один специалист. Рекомендую!
Света готова была послать ее куда угодно, хоть к самому папе Римскому, хоть к антихристу, лишь бы она не наступала на больную мозоль.
– Дочка, так что этот гинеколог про тебя-то считает? – неминуемо шла к своей цели Серафима Ивановна.
На секунду Света призадумалась, чтоб подобрать правильные слова и набраться духа их произнести. Это было не так сложно, как казалось на первый взгляд. Она с достаточной частотой произносила их почти при каждой родственной встрече, благо мама в силу известных причин не отличалась остротой слуха, феноменальной памятью и чрезмерной ясностью ума. Справедливости ради, кто в наше время ясен умом? Эта утопия. Свету нельзя было назвать до мозга костей врединой. Она любила маму, но любила по-своему. И любовь ее лучше проявлялась на расстоянии, а не впритык друг другу в однокомнатной квартире, пусть даже улучшенной планировки и за триста метров от метро.