Вскоре Угольф отодвинул других ребят в сторону, подошел ко мне и пристально на меня посмотрел. Я чуть было с ним не заговорил, но вспомнил о законе, предписывавшем мне молчание, и сдержал себя.
К нам приблизилась группа подростков в пять человек. Они отличались от других ребят самоуверенным видом, у каждого в руках была короткая, но, видно, тяжелая дубинка. Один из них подошел быстрыми шагами к Угольфу и грубым голосом сказал:
— Ты опять, проклятый метис, призываешь к неповиновению! Давно тебя не секли. Скоро будет твоя очередь, и на празднике расы тебя сделают бесплодным.
Угольф сжал кулаки и закусил нижнюю губу.
В это время из толпы ребят отделился другой подросток лет четырнадцати со светлыми волосами на круглой большой голове. Он подбежал к подростку с дубинкой и закричал:
— Ты не смеешь бить Угольфа, он ничего не делал и не говорил.
— А, это ты Олаф? — сказал подросток. — Получай, — и ударил его дубинкой по голове.
Один из его спутников сунул два пальца в рот и издал пронзительный свист. Через три-четыре минуты прибежали два младших вождя в серых халатах, с плетьми в руках. Один из них ударил рукояткой плети по лицу Угольфа, так что тот облился кровью, другой начал избивать несколько подростков, видимо, заранее наметив свои жертвы.
Девушка-подросток лег пятнадцати, прижавшись к толстому дереву, горько плакала. Часть ребят пыталась скрыть свое негодование, зато некоторые с патологическим возбуждением наблюдали за сценой порки; другие сохраняли тупое спокойствие и невозмутимость, большинство же, руководимое чувством страха, спешило подальше укрыться.
Ко мне подошел один из младших вождей и грубо закричал:
— Убирайся! Здесь тебе нечего делать. Тогда появился Кор и, низко сгибаясь, сказал:
— Вождь нас послал за хворостом.
Мы начали собирать сухие ветки, перевязали их веревками и двинулись в обратный путь.
Когда мы отошли несколько в сторону, из кустов кто-то меня потянул за одежду. Я оглянулся и увидел спрятавшегося в кустах Угольф а, который сказал:
— Я хочу с тобой говорить, приходи вечером, когда все будут спать.
Я не успел ему ответить, так как раздался какой-то шорох, и Угольф исчез. Мы продолжали наш путь, спускаясь вниз по тропинке. Я помогал Кору нести хворост, так как он с трудом тащил свою ношу. Наблюдая за ним и другими рабами, я убедился в том, что они были очень неплохие люди: добродушные и услужливые; женщины были, правда, крикливы и раздражительны.
Ночью, размышляя об острове, на который меня забросил несчастный случай, я пришел к некоторым обобщениям, правда, предварительного характера. В первую очередь я решил, что на острове Арии, очевидно, производится какой-то искусственный отбор по определенному признаку; далее, я установил наличие определенной иерархии; наконец, по-видимому, с рабами предварительно проделывается какая-то операция, так как среди детей и подростков я не видел ни одного, похожего по внешности на Кора и его товарищей.