— Помним! — ответили хором жрецы.
— Что говорит закон? Один из стариков закричал:
— Тот, кто построит лодку, да будет казнен!
— Да будет казнен! — повторил хор.
— Тот, кто изменит расе, да будет казнен! Тот, кто заставит заговорить камни, кору деревьев и песок, да будет казнен!
Так продолжалось минут десять. Эта дикая картина, восклицания и вопли так подействовали на меня, что я был близок к потере сознания. В этот момент наступило молчание, и главный жрец сказал:
— Сядьте, братья вожди, и будем судить, как нам скажет голос крови. Кто первый предстанет перед великим тайным судилищем?
Зигфрид встал и, указав пальцем на того, кого я считал карликом, торжественно произнес:
— Первым мы судим испытуемого Адальберта, глаза которого двенадцать раз видели сбор урожая; руководимый своей нечистой кровью, этот предатель тайно от всех сделал из обрубка дерева лодку. Братья, помните, что говорит закон?
Немедленно вслед за этим раздался общий крик: «Малая смерть!»
— Брат Герман, исполни свой долг, — сказал главный жрец.
Тогда поднялся человек с топором, на которого я обратил внимание еще в пещере и который ударил меня по лицу. Это был широкоплечий человек, лет пятидесяти, с жестоким лицом и выдающимся подбородком. Он отвязал карлика и подвел его к костру. Я с ужасом увидел, что это был не карлик, а мальчик лет двенадцати, который дрожал и всхлипывал. Человек, которого называли Германом, бросил его на землю, поднял топор, и голова мальчика покатилась в костер.
— Благословит тебя бог Вотан, брат Герман, — сказал старик с трона. — Кого мы судим вторым, братья?
— Предателя Ахаза, три месяца назад удостоившегося принятия в число производителей-самцов и нарушившего закон расы. Ахаз разделил ложе не с арийской самкой, а с одной испытуемой смешанной крови.
— Что говорит голос расы? — спросил главный жрец.
— Большая смерть! — отвечал хор.
Через несколько минут я понял, что означает «большая смерть».
— Брат Рудольф, приведи псов Валькирий.
Высокий, темноволосый человек, лет сорока пяти, с торчащими ушами и сросшимися бровями, вернулся со сворой овчарок, ничем не отличавшихся от настоящих волков. Человека, которого называли Ахазом, развязали и велели ему бежать, но он не шевелился; тогда один из жрецов поднял плеть и нанес ему сильный удар по груди и по лицу. Несчастный с воплем бросился бежать, ему вслед были спущены псы, через несколько мгновений раздались вопль человека и вой собак.
— Кого мы судим третьим? — спросил старик в центре свастики.
— Женщину, соблазнившую предателя Ахаза, — ответил Зигфрид.