-- Otchakovo?
Лирическая мелодия песни о любви насовременном этапе сопровождалане менее лирическую прогулку по огромному пустынному пляжу трех фигурок: взрослого ростадвоих и -- заруки между ними -- маленькой.
Мощный артиллерийский бинокль зафиксировал пару невозмутимых рыбаков, стоящих со спиннингами у кромки зимнего штормового прибоя. Быстрая, смазанная панорама, скользнув по гуляющим троим, уперлась в еще одну рыбачащую -напротивоположной оконечности пляжа -- пару и сопроводилась голосом:
-- Второй, второй, как слышите?
Один из рыбаков поднес ко рту спиннинг, и возникло искаженное электроникою бормотание:
-- Слышу нормально, слышу нормально.
-- Проверкасвязи, -- сказал в уоки-токи Равиль, одетый лесничим и примостившийся наплащ-палатке в сырой горной расселине, сказал и бинокль отложил.
-- Я так хочу быть с тобой и я буду с тобо-ой, -- спелаМашенька, апотом повторилате же словапо-французски.
-- Не так, Маша! Не совсем так, -- мягко поправилаЖюли и вместе с девочкою спеласладостные слова.
КузьмаЕгорович, гордый и счастливый, хоть ни бельмесаи не понимающий, скосился надам.
Коглапроходили мимо торчащей из пескащелястой раздевальной кабинки, оттудавдруг высунулась таинственная рукаи втащилаЖюли вовнутрь. Тавзвизгнулабыло, но звук не успел разнестись, удержанный запирающей рот крепкой ладонью.
Жюли посмотреланапохитителя:
-- Ты??! Здесь??! Этого еще не хваталою
Похититель, вернее -- =тельница, которою оказалась Вероника, отпустиламать:
-- Проституткадля Кремля! Эксклюзивное интервью. Дорого, -- быстро, очень по-деловому, выпалилаВероника. -- Встречаемся в восемь, возле церквию
-- Дедушка, дедушка! -- дергалаМашаКузьму Егоровича. -- А где тетя Жюли?
КузьмаЕгорович скосил глазанаодинокую кабинку, оставшуюся метрах в двадцати позади, и сказал укоризненно:
-- Ай-ай-ай, Маша! Тетя Жюли делает пи-пи, -- и, сноваоглянувшись беззаботно, вдруг настороженно приостановился.
-- Я не допущу, -- кипятилась меж тем в кабинке Жюли, -- чтобы ты компрометировалаКузьму Егоровича! Настоящим коммунистам в России и без того туго!..
-- Ну чего, дед? -- тянулаМашенькаКузьму Егоровича, пристально глядящего накабинку. -- Пошли-и. Нехорошо подглядывать.
-- Там, кажется, штаны, -- невнятно пробормотал КузьмаЕгорович.
-- Ты никогда, никогдане проникнешь в этот дом! -- шипелаЖюли.
-- Думаешь? -- усомнилась Вероника.
-- И думать нечего: я тебя простою в Сибири сгною!
КузьмаЕгорович по мере того, как приближался к кабинке, все ускорял шаги, все круче нагибался, все невероятнее выворачивал голову: