Дела в институте шли удачно. Мама очень переживала, что я ни с кем не встречаюсь и поставила на себе крест как на женщине. Вроде бы я была вдова, но и не вдова. От Хорхе по-прежнему не было никаких вестей, но никто не мог дать мне окончательный ответ, что произошло. Мама постоянно твердила:
— Лизочка, тебе надо с кем-то познакомиться. Сходи куда-нибудь.
— Куда?
— В театр, например…
— Мамочка, в театре я засну. Я даже в цирке заснула, когда мы ходили туда с Богданчиком, хотя там обстановка не способствовала сну…
— Ну, я не знаю, может быть, тебе поехать в дом отдыха. Без нас, одной. Вдруг кого-то найдешь. — Мама с надеждой заглянула мне в глаза и покивала, словно гипнотизируя.
— И что я там без вас буду делать? Слоняться без дела и высматривать подходящую жертву? У меня сейчас заказов полным-полно, ничего не успеваю, дипломный проект надо защищать, а я буду по домам отдыха ездить, — сердилась я.
— Ну неужели в институте не с кем познакомиться? Там же наверняка есть симпатичные молодые люди, — вздыхала мама. — Ты у меня такая красивая, умничка, как жалко, твои самые лучшие годы проходят за швейной машинкой!
Конечно, за мной пытались ухаживать молодые люди в институте, но мне было некогда, а мальчики были молоденькие и легкомысленные, мне казались смешными их ухаживания. Нет, если говорить начистоту, я даже попыталась насколько раз сходить на свидания с совершенно конкретной целью — не дать себе засохнуть. Одним инструментом для моего оживления послужил институтский преподаватель, другим — бывший школьный приятель. От этих свиданий осталось чувство брезгливости и какой-то безумной неловкости. Я бы даже сказала, что этих свиданий было не два, а одно с половиной, потому что второй претендент выпил слишком много коньяка «Белый аист» и потерял от волнения боеготовность.
Со свиданий я возвращалась печальная и смущенная.
Бабушка понимающе цитировала Есенина:
Знаю я — они прошли, как тени,
Не коснувшись твоего огня…
Мне было совершенно некогда искать мужчин. Заказов на шитье становилось все больше и больше, обо мне пошла хорошая молва. Я должна попасть в теплую волну успеха!
Все — для фронта, все для победы.
Денег скопилось достаточно. Конечно, смешно так говорить, в то время когда мои одноклассницы, всплывшие на волнах удачных мужей или карьер, покупали себе «мерседесы», особняки и дома на Кипре. Но после тяжелых лет я была счастлива, что смогла купить холодильник, видеомагнитофон и все остальные необходимые вещи для семьи — одежду, обувь, лекарства.
Я даже смогла снять дачу на лето в ближайшем Подмосковье. Все там блаженствовали. Я со слезами на глазах смотрела на совершенно счастливую бабушку, которая сидела под старой яблоней в плетеном кресле и шептала сморщенными губами стихи Цветаевой: