– Немец.
– Хорошо, – одобрил Костя. – Шульц не украдет.
Миша разлил остатки водки. Сильва поставила на стол магазинное печенье. Вышла.
– Мистика какая-то… – проговорил Миша. – Я всегда знал, что мы выкрутимся. Случится чудо… И вот оно – чудо.
– У меня к тебе просьба: не говори никому, где ты взял деньги.
– Не скажу, – пообещал Миша.
– Поклянись.
– Клянусь.
– Чем?
– Честным словом.
Мишиного честного слова было вполне достаточно.
– Я пошел. – Костя поднялся.
Миша не хотел расставаться сразу, резко. Это все равно что резко затормозить, и тогда можно удариться головой о стекло.
Миша продлевал расставание, как бы плавно тормозил.
Вместе вышли во двор. Зимой смеркается рано. Сумеречное освещение было очень красивым. Все четко, как через темное стекло.
– Чудо только маскируется под чудо. А на самом деле – это проявление справедливости, – сказал Миша.
– А ты считаешь, справедливость есть? – серьезно спросил Костя.
Чужие деньги попали к Косте. Он их раздает широкой рукой. Разве это справедливо?
А может быть, как раз справедливо. Скорее всего это деньги, полученные от фальшивой водки или от наркотиков. Иначе откуда такие бешеные суммы у таких молодых людей? Пусть лучше они попадут в руки теще, которая всю жизнь работала на эту страну и не получила от нее ничего, кроме нищенской пенсии. Бедную тещу использовали и кинули, как теперь говорят. И науку кинули. Значит, Костя частично восстановил справедливость.
– Конечно, есть, – сказал Миша. – Ведь свалили памятник Дзержинскому.
– Через семьдесят лет…
– Это лучше, чем никогда, – возразил Миша.
Фон неба темнел и постепенно растворял в себе дома и деревья.
«Как время, – подумал Костя. – Все в себе растворяет. Целые поколения…»
Вдруг зажглись фонари, и стало как-то театрально.
– Я хотел тебе кое-что сказать… – начал Миша.
«Сейчас скажет, что у него есть другая женщина», – испугался Костя.
– Никто, кроме мамы, не знает, какой я был маленький. В ней я весь, как в компьютерной памяти, – проговорил Миша. – Если она уйдет, она все унесет с собой и останется только то, что Я СЕЙЧАС. Без корней и без прошлого…
Костя задумался. Он заметил: когда у человека нет детей, то всю свою любовь он складывает на родителей. Миша любил маму удвоенной любовью, как больного ребенка.
– И еще… – проговорил Миша.
Костя напрягся.
– Спасибо тебе…
– И все? – проверил Костя.
– Все.
– Тогда я пошел, – с облегчением сказал Костя. Поправил на плече сумку.
– А ты не боишься, что тебя ограбят? – спросил Миша.
– А откуда кто знает?
И в самом деле. Откуда кто знает, что лежит у человека в спортивной сумке? Может, книги, может, теннисная ракетка…