До редакции, естественно, Иван Александрович не дотерпел -- завернул в первый же попавшийся автомат. Игоря Константиновича, пожалуйста. Ахы, Ываны Ылыкысаныдырывычы! Здравствуйте-здравствуйте. Нам бы, знаете, хотелось познакомиться с вами. Увидеться, так сказать, лично. Не заглянете ли ны пылычасыкы? (В чистую русскую речь Игоря Константиновичато и дело прорывались восточные, бекбулатовские интонации). Сыгыдыны у нас что? понедельник? Ну, скажем, в четверг вечерком, сразу же после работы. Кудак нам? Ны дыгадывыытысы? УлицаДзержинского, четырнадцать. Пропуск заказан. Так чт -договорились? Ну, тогдавсего вам доброгою 9 В свою редакцию Иван Александрович, естественно, не возвратился, апобежал домой, прямо-таки вот побежал, то есть, натакси, конечно, поехал, но, в сущности, именно побежал, перевернул дом вверх дном, извлек насвет Божий все книжки, не у нас напечатанные, все до единой (правабылаЛариска, права!) все листки машинописные с разного родастишками и статеечками, все нехорошие журнальчики, даже кассеты магнитофонные, причем, не только, скажем, Галича, но и Высоцкого, и совершенно безобидную Альбину Король6, и Окуджаву даже, с Ымелодиевскойы пластинки переписанного. Потом все это упаковал в небольшой чемоданчик и совсем было наулицу выскочил, как подумал, что просто выходить с чемоданчиком наулицу бессмысленно, да, пожалуй, что и опасно: прежде план следовало выработать -кудаи к кому. Справедливее всего получалось, конечно, к тому самому университетскому приятелю, которому, собственно, и принадлежаладобрая половинасодержимого чемоданчика, и Иван Александрович подвинул телефон, даже четыре из семи цифры набрал, но потом и тут опомнился, рычаги придавил: не следует, не следует звонить из дому! лучше из автомата. Только вот к автомату идти с чемоданчиком или без: что вернее? что безопаснее?
Приятель ответил, и это было очень хорошо, просто удивительно хорошо, потому что, находись он, скажем, в отпуску или в командировке, Ивану Александровичу поневоле пришлось бы испытать столько страшных минут, что, может, и не вынеслаб их деликатная его психика, и без того порядком потревоженная и Ларискою, и Альмирой, и бекбулатовской шоблою. Сиди домаи жди, буркнул Иван Александрович по возможности измененным голосом и повесил трубку, но тут же и пожалел, что повесил: может, лучше бы где-нибудь нанейтральной почве встретиться: наскамеечке или даже в лесу -- чтобы и приятеля не особенно подвести, и насебя еще бльшую опасность не навлечь: вдруг заним, заприятелем, давно уже следят, может, еще чем заИваном Александровичем давнее и тотальнее: ведь откуда-то брал приятель эти книжицы, с кем-то связан, наверное -- не то, что он, Иван Александрович, который, в сущности, и не виноват-то ни в чемю Но звонить еще раз!.. В общем, дерзко решил Иван Александрович, ладно! Будь что будет!