— Нет, я не был женат, и детей у меня нет, — грустно ответил генетик и ушел.
Леонидас взглянул на невесту укоризненно.
— Дорогая, я прошу тебя никогда больше ни о чем не расспрашивать Аугусто, — мягко сказал он. — У Албиери была несчастная любовь — его невеста погибла перед свадьбой. И мои мальчики для него — как дети, которых он никогда не имел. А Диогу его любимчик.
Но вместо того, чтобы устыдиться, Иветти проявила еще больший интерес к профессорской судьбе.
— А от чего произошла катастрофа с невестой?
Ответить Леонидасу помешал сам доктор, который искал близнецов, чтобы взять их с собой к своему другу Али, с которым они вместе учились в колледже. Он случайно посмотрел на Иветти и увидел у нее на глазах слезы.
— Что-то случилось? — участливо спросил ученый. — Надеюсь, вы не поссорились за эти три минуты?
— Просто я очень впечатлительная… — прошептала Иветти.
Друзья в замешательстве переглянулись. Кажется, Леонидас и впрямь нашел свое счастье, тоскливо подумал Аугусто. И вновь вспомнил свою погибшую любовь. Заменить ее было некем.
Стремительно выбежав на улицу, Лукас все-таки не успел поймать отца. Тот уже уехал вместе с Иветти. Крестный начал отчитывать юношу за опоздание.
— А где Диогу? — раздраженно спросил он. — Нам давно пора ехать, нас ждут.
— Он не хочет никуда выходить, надумал отдохнуть, — солгал Лукас. — Просил передать, чтобы мы отправлялись без него.
— Вот как?.. — расстроился Албиери. — Очень жаль… Ну, ничего не поделаешь… Лови такси!
Лукас тотчас остановил первую же проезжавшую мимо машину, усадил туда крестного, сел сам, и машина направилась к дому Али.
А там в это время волновалась Латиффа, примеряя свой наряд. Она напряженно ждала встречи с женихом.
Латиффа смешно металась по комнате, накидывая на себя чадру то так, то этак… Сидящая рядом Жади моментально заскучала и тоже полезла в шкаф, где было множество нарядов. Какая женщина устоит перед этим?
Внимание Жади сразу привлек великолепный костюм для танца живота — малахитового цвета, состоящий из ажурного топа и юбки, украшенных бахромой и стразами — стекляшками, монетками, и полупрозрачной вуали. Жади тотчас схватила его и примерила.
— Ох, какая же ты красавица! — искренне воскликнула двоюродная сестра. — Это тебе так идет, словно специально для тебя шили!
— Твоя мать, Саула, — заметила Зорайде, помогавшая Латиффе одеваться, — когда-то замечательно исполняла танец живота. А ты умеешь? Жади кивнула. Да, мать научила ее танцевать…
— Ой, кто-то — вдруг сказала Зорайде, прислушавшись.
Латиффа встрепенулась.