— А тебе хватит о ней думать, — дрожащим от слез голосом ответила молодая жена.
Она вышла из дома с» гордо поднятой головой. Лукас вел новобрачную с обреченным видом.
— По-моему, ты просто помешан на мысли о ребенке, — сказала Эдна мужу. Она стала подозревать его в том, что он сделал какую-то ошибку, когда создавал эмбрион. И даже недавно сказала ему об этом, но профессор объявил, что если кто-то и сделал ошибку, то это Симона, пересадившая не тот эмбрион. — Как знать, может, скоро я преподнесу тебе сюрприз, — продолжала Эдна с победным видом. — Тебе нужен свой ребенок, это точно!
Она с гордым видом ушла, а бедняга Албиери, постояв в недоумении, заторопился в клинику к Деузе.
Она рассказала профессору о родимом пятне, которое нашел у мальчика педиатр. Тот утверждал, что оно передается от матери, и не мог понять, откуда взялось пятно у ее сына.
— Я сам поговорю с педиатром! — сказал Аугусто и взял малыша на руки.
Албиери рассматривал ребенка и размышлял, стоит ли заявить о его появлении в научном мире. Видя, как нежно доктор обращается с ребенком, Деуза попросила его стать крестным. Профессор предложил назвать мальчика Диогу. Деузе было все равно… Это второе имя, первое в любом случае будет Эдвалду… Но ее беспокоило, что мальчик не похож на нее, негритянку, ребенок родился светлокожим.
То же самое отметила и Иветти, которая забрала Деузу с ребенком к себе. Молодая мать рассказала подруге, какое второе имя придумал для ребенка профессор, но Иветти отговорила ее называть сына именем трагически погибшего человека.
— Это плохая примета, — сказала она и вновь задумалась, почему ребенок так не похож на мать.
Эдвалду категорически отказался идти на крестины, а Албиери предложил новое второе имя для ребенка — Леандро, и Деуза согласилась.
Но Эдвалду все же явился в церковь и наблюдал за церемонией издалека. Он упрямо твердил своему святому, что Деуза ему больше не нужна, пытаясь убедить самого себя в этом.
Жади собиралась идти к дяде Али, но Назира остановила ее, заявив, что хочет чаю.
— Чай может принести служанка! — ответила Жади, и золовка привычно возмутилась. Она, как всегда, искала лишь повод, чтобы прицепиться к своей молодой невестке.
— Ты прикидываешься овечкой, но не любишь Саида! Ты непорядочная! — закричала она.
Назира была во многом права, но кто же любит правду? Жади тоже не выдержала и вспылила.
— Вы просто не выносите, когда ваши братья смотрят на других женщин! — закричала она.
— Что ты несешь? — ахнула ошеломленная Назира.
— Ни я, ни Латиффа не виноваты, что вы не можете выйти за них замуж, потому что это запрещено! А вы срываете зло не нас!