Ехали они очень медленно, спокойным шагом, который Лена так любила. Погонщица гусей вздыхала: нелегко ведь гнать гусей, сидя так высоко! Никогда бы они не вернулись домой, если бы не было Филиппа. Но он помогал, желая показать Лене свою власть над гусиным стадом.
Они были в конюшне. Мальчик вынул из кармана сахар. Девочка взяла кусочек — нет, она нисколько не боится большого зверя — и засунула свою ручку в его рот. Лена неодобрительно закачала головой — так ведь нельзя слизнуть сахар! Ведь она не груша, на которую взбираются дети!
Ян показал Приблудной Птичке, как это делается: кладут красиво на ладонь кусок сахара.
Снаружи во дворе кружился Филипп, не ушедший спать вместе со своим гусиным народом. Пришла серая кошка с мышью в зубах. Тотчас же Филипп оказался около нее, задержал ее и разыграл роль разгневанного и крайне испуганного. Кошка уронила мышь, которая немедленно оказалась в клюве у гусака. Он не признавал, что только кошки должны есть мышей.
— Покажи твои пальцы, — потребовал Ян. — Какие они у тебя грязные! И шею ты могла бы хоть раз вымыть. Кто смотрит за тобой?
— Катюша, — ответила Приблудная Птичка.
Мальчик громко закричал на весь двор:
— Катюша! Катюша!
Быстрой походкой к ним шла высокая девушка с волосами, как лен. Но мальчику казалось, что она идет недостаточно быстро.
— Беги же! — кричал он ей, — беги, лентяйка Катюша! Мигом, когда я зову!
Девушка побежала. Мальчик ей нравился.
— Возьми ее с собой, Катюша! — приказал он. — Приведи ее в порядок, надень чистое платье. Сегодня вечером она должна есть с нами за одним столом — так сказала бабушка. И посмотри на ее шею! Она три недели не мыта. Смотри лучше за ребенком. Руки, ноги — все. Слышишь, Катюша!
— Да, паныч, — отвечала служанка.
Ян пошел. Не оборачиваясь, он шел к замку. Обе смотрели на него с открытым ртом и вытаращенными глазами.
— Пойдем, Приблудная Птичка, — сказала Катюша и взяла малютку за руку.
Босоножка вырывалась и отбивалась.
— Нет, я не хочу, — кричала она, — не хочу и не могу, ты не должна вести меня за руку. Я могу сама.
Разве вела бы Катюша за руку его, кузена Яна? Не посмела бы этого! «Паныч» — называла она его.
* * *
За ужином они сидели только втроем за длинным столом в большом зале. Во главе стола — бабушка, с одной стороны — мальчик, напротив него — девочка. Она была очень чисто вымыта. Это стоило слез и упорной борьбы с Катюшей. Волосы были подстрижены, а сзади висели две перевязанные розовой ленточкой косички, так туго закрученные, что походили на мышиные хвостики. На ней было светло-зеленое, только что накрахмаленное и выглаженное платьице, царапавшее ей шею. Белые чулочки и черные ботинки жали ножки.