Так вот, вернусь разговору в библиотеке.
Это то место, где мы с Кириллом обычно занимаемся. Богато обставленная библиотека с темными дубовыми стеллажами и отличным подбором книг, где преобладает историческая и философская литература.
В кабинете было полутемно, лишь горела старинная лампа с зелёным стеклянным абажуром, стоящая на письменном столе, покрытом зелёным же сукном.
В кожаных креслах возле маленького столика сидели Кирилл и незнакомый мне человек. На столике была ваза с фруктами и бутылка дорогого красного вина. Стояли три тонких фужера.
При виде меня Кирилл и незнакомец поднялись с кресел.
Незнакомец был небольшого роста, чуть ли не на голову ниже Кирилла, с буйной жесткой растительностью на голове, в которой достаточно было седины, с такою же бородой и короткими мощными руками. Он был в плотно облегавшем свитере, сквозь который угадывалось крепкое тело.
Его вид живо напомни мне профессора Челленджера из знаменитого романа Конан-Дойла. Именно так я его себе и представлял.
– Дон, я давно хотел познакомить вас с Григорием Ефимовичем Фихтенгольцем, моим учителем… – сказал Кирилл, делая жест ладонью в сторону бородача.
Мне показалось, что слово «Учитель» было произнесено с большой буквы.
– Очень приятно. Фихтенгольц, – бородач крепко пожал мою руку короткими мощными пальцами.
– Донников, – кивнул я.
– Присаживайтесь к нам, – пригласил меня Кирилл.
Он подвинул к столику третье кресло и разлил вино в бокалы.
Мы выпили, не чокаясь.
Последовала небольшая пауза.
– Дон, как вам нравится всё это? – наконец спросил Кирилл, сделав легкий кивок в сторону окна, из-за которого едва пробивался Рики Мартин.
Я пожал плечами.
– Ты же знаешь, что я там чужой. Никого не знаю, никому неинтересен, да и мне они неинтересны.
– А позвольте спросить, второе проистекает из первого? То есть они вам неинтересны лишь потому, что вы неинтересны им? – встрял Фихтенгольц.
– Вряд ли. Но вполне мог бы быть интересен в качестве коучера Кирилла, как пишет светская хроника, – улыбнулся я.
– Уже интересны, – кивнул Кирилл. – Три журналиста просили показать вас, хотят брать интервью.
– Значит, я вовремя смылся…
Кирилл взглянул на часы.
– Я оставлю вас наедине ненадолго? Нужно время от времени показываться публике.
И он вышел. Как мне показалось, оставил нас наедине намеренно.
Григорий Ефимович разлил вино и приветственно приподнял бокал, глядя мне в глаза.
– Ваше здоровье… Алексей Данилович, у меня к вам серьезное дело. Точнее, предложение.
– Я вас слушаю.
– Я долго колебался, пока Кирилл не развеял мои сомнения. Дело не только трудное, но и опасное. Но кроме вас, некому…