Когда мы переехали в Уиллсборо, что близ Эшфорда, маршруты наших прогулок пролегли по просторным полям и доходили до фермы Хинксхилл. Однажды, во время прогулки с собаками, моим глазам предстало странное зрелище: ограда лесничества, на котором лесник, охранявший дичь, развесил «трофеи» — убитых им животных, считающихся вредоносными, чтобы показать, с каким рвением он занимается своим делом. На колючей проволоке висели тушки кротов, белок, горностаев и ласок. К счастью, в наши дни такие вещи практикуются все реже — со времени Второй мировой войны число лесников, «охраняющих» дичь, заметно сократилось, что позволило восстановить численность многих видов животных — в частности, черного хоря, который наверняка был бы полностью истреблен у нас в стране, если бы преследование продолжалось.
Подгоняя собак, я со всех ног бросилась прочь от этого жуткого места и с тех пор выбирала другие тропки для прогулок. Но маршрут неизменно заканчивался фермой, расположившейся у подножья высокого крутого холма. Это было крупное молочное хозяйство, и мне разрешалось заходить поглядеть на телят, которые рады облизать тебе пальцы, а потом полюбоваться импозантным хирфордским быком с блестящим медным кольцом в ноздрях. Я любила запахи фермы: сладкий — сена и резкий — коровьего хлева. Час за часом пролетал незаметно, но тогда я и подумать не могла, что фермерство заинтересует меня как занятие, которому можно посвятить жизнь.
Достигнув отрочества, я стала подрабатывать в летние месяцы, катая желающих на осликах, которых мы брали в Сент-Мэрис-Бей, по пляжу в Даймчерче. От клиентов отбоя не было, и, когда стояли блаженные солнечные денечки, мы день-деньской бродили то вдоль по пляжу, то с горки на горку, водя на поводу наших длинноухих помощников. Ну, а в ненастье отсиживались под крышей, ожидая, пока дождь кончится. (Как бы я ни любила дождь, но в непогоду ничего не заработаешь!) Золотые были дни — тут и игральные автоматы, и кулечки со сладостями, которыми нас щедро одаривали клиенты, и забавные огоньки «иллюминации» — несколько разноцветных лампочек на черном проводе, провисшем над главным входом.
У меня была ослица приятного кремового окраса по кличке Бемби. Мы быстро сделались закадычными подружками. Уже потом, зимой, мы иногда брали ее к себе — папа арендовал для нас небольшое поле. Это была очень умная ослица, она даже показывала «фокус»: когда ела сливы, непременно выплевывала косточки.
Даймчерч стал местом моей первой любви. Так, ничего особенного не могу вспомнить — помню только, что мальчика звали Джеймс и он помогал мне справляться с ослами. Ах да, немаловажная деталь — он всегда брал с собой на обед сыр и лук. Сами понимаете, целоваться с ним после этого было ой как непросто! Возможно, поэтому мое чувство к нему так быстро прошло.