Мы уже говорили, что народ не разделял снисходительного отношения светских и духовных властей к колдунам; и иногда, по требованию толпы, властям приходилось волей-неволей сжигать на костре людей, осужденных толпой за колдовство. Но тут случались происшествия, колебавшие уверенность толпы в справедливости ее суда и сильно влиявшие на власти. Так, в XII столетии какой-то молодой клирик в Париже был оговорен в колдовстве публичной женщиной, с которой он отказался вступить в связь. По настоянию толпы он был предан сожжению. Но, стоя на костре, благочестивый юноша до последнего вздоха пел молитвы, а потом на его могиле стали совершаться чудеса, и над ней построили часовню.
Писатели того времени, как, например, Цезарь Гейстербах, часто высказывали уверенность в том, что люди могут входить и входят в сношения с демоном и извлекают из этих сношений пользу, но что их злодейства в большинстве случаев остаются неоткрытыми и безнаказанными. Он, например, рассказывает о каком-то монахе Филиппе, который незадолго перед тем умер, никем и ничем не обеспокоенный, невзирая на то, что он был самый злейший колдун, связавшийся с нечистой силой. В доказательство же его чародейства Гейстербах приводит случай, в подлинности которого, видимо, не сомневается. Рыцарь Фалькенштейн однажды усомнился в могуществе и чуть ли не в самом существовании демонов и, чтобы разрешить свои сомнения, обратился к этому монаху Филиппу. Тот охотно согласился показать ему черта, начертил шпагой волшебный круг и пробормотал какие-то заклинания. И сейчас же поднялся шум и грохот, словно хлынули бурные волны, и налетел вихрь, и вслед за тем появился громадного роста и ужасного вида черный дьявол. Рыцарь все время благоразумно держался внутри волшебного круга и потому не испытал никакого вреда, только все его лицо побледнело и оставалось таким до конца жизни. Этот же самый фокус был показан Филиппом какому-то патеру, но тот так испугался явившегося дьявола, что бросился бежать, т. е. выступил за волшебный круг, и дьявол его изувечил так, что он через три дня умер.
Договоры с дьяволом нередко выступают в летописях того времени, но выступают они не в делах о колдовстве, а в делах об ереси. Начинается с нее, и тут при следствии обозначается, что обвиняемый вступил в союз с нечистым, что и приемлется как доказательство его еретичества, отступничества от веры. Так, в 1180 г. в Безансоне сожгли несколько еретиков, и у всех у них нашли под мышками куски пергамента, на которых были написаны договоры с чертом. Не лишена поучительности история современника Гейстербаха, Эвербаха. Он служил управляющим у Теодорика, епископа Утрехтского. Случилось, что у него пропало несколько весьма важных записей и документов, относящихся до управления имением, и это могло его сгубить. В сей крайности он и обратился к дьяволу, обещая, если поможет и выручит, служить ему верой и правдой. Дьявол немедленно отозвался на призыв. Конечно, была написана, как надлежит, по всей форме, т. е. кровью продавца, запродажная запись на его душу. Эвербах обязался, по контракту, отринуться от Христа и Девы Марии и воздать поклонение дьяволу. Вслед за тем ему удалось блистательно свести и оправдать документально все свои отчеты по имению епископа. После того Эвербах взял подозрительную привычку заводить речь о том, что, дескать, все те, кто служит Богу, живут нищими, а те, кто служит дьяволу, пользуются всяческими благами. Окончательно развращенный, он впал, наконец, в соблазн изучения магии. Нечестие его дошло до таких пределов, что когда в Утрехт явился знаменитый тогдашний оратор Оливье проповедовать крестовый поход, то Эвербах выступил против него и стал его опровергать, а когда Оливье смутил его своими доводами, то он покусился на его жизнь, но посреди этих злых козней сам захворал и умер. Но его история на этом не кончается, а продолжается еще после его смерти. Сделалось известным, что он по кончине был ввергнут в ад и там претерпел муки несказанные. Но Господь умилосердился над ним. В самый день погребения, в ту минуту, когда его уже несли к могиле, он внезапно воскрес и поднялся в гробу. Разумеется, после этого чудесного воскресения он стал новым человеком. Он совершил путешествие ко Гробу Господню, наложил сам на себя всяческие епитимьи, а потом отдал свое имущество в монастырь и сам пошел в монахи.