В церкви нас задержала веселившаяся молодежь, и мы приехали домой с значительным опозданием.
Закуска была почти съедена, а гости очень веселы. Не обошлось и без скандала.
Крайне сдержанный, корректный, непьющий Ангел Иванович Богданович был совершенно пьян.
Случайно он оказался за столом с близкой приятельницей Александры Аркадьевны А. Я. Малкиной — издательницей журнала «Юный читатель». Они друг друга недолюбливали: Богдановичу не нравилась слишком крупная материальная поддержка, которую оказывала Александра Аркадьевна этому журналу. И Малкина это знала. Между ними началась пикировка, которая перешла в ссору>{23}.
— Скоро прекратятся пособия! У меня этого не будет! Я этого не допущу! — кричал Богданович, имея в виду тяжелое состояние Александры Аркадьевны, которая лежала за две комнаты от столовой.
У Малкиной началась истерика.
И только вмешательство Н. К. Михайловского прекратило этот скандал.
Татьяна Александровна, жена А. И. Богдановича, увезла Ангела Ивановича домой, и только теперь присутствующие обратили внимание на нас и продолжали пить уже за наше здоровье.
Шутливо-назидательную речь, обращенную главным образом к Александру Ивановичу, произнес Д. Н. Мамин-Сибиряк.
Обед затянулся до десяти вечера, когда мне и Александру Ивановичу наконец можно было отправиться к себе домой.
Александр Иванович нанял небольшую комнату у столяра, недалеко от квартиры моей матери, чтобы всегда я была близко от своего родного дома. Наш хозяин — одинокий старик лет шестидесяти — днем был занят в какой-то мастерской, а в свободное время работал на себя. Он был краснодеревец, любил свое дело и дома ремонтировал различную старинную мелкую мебель красного дерева, а на заказ делал шкатулки, рамки, киоты. Проходить в нашу комнату надо было через его помещение.
Старик приветливо встретил нас и тотчас же предложил поставить самоварчик.
— Небось притомились. Свадьба — дело нелегкое… Покушайте чайку, — добродушно сказал он.
— А правда, Машенька, стыдно признаться, — я зверски голоден. А ты как?
— Из-за этой глупой ссоры я за обедом есть не могла. А в церкви, — ты же знаешь, — было только шампанское и фрукты.
— Сейчас сбегаю в магазин на углу и принесу чего-нибудь поесть.
Вернулся Александр Иванович с хлебом, сыром, колбасой и бутылкой крымского вина. Но чая у нас, конечно, не было, и пришлось на заварку занять у хозяина. Александр Иванович взял гитару и запел:
Нет ни сахару, ни ча-аю,
Нет ни пива, ни вина,
Вот теперь я понимаю,
Что я прапора жена…
— Правда, Машенька, хороший романс? Тебе нравится? Жалко, я не догадался вставить его в мой старый рассказ «Кэт». Он был бы там как раз у места.