— Так вот, почтеннейшая, — продолжал Бунин, когда мы сели, — сядем, посидим, друг на дружку поглядим. У вас товар, у нас купец, женишок наш молодец…
И как деревенский сват, выхваляя жениха, Бунин в то же время рассказывал о Куприне различные смешные анекдоты.
Этот фарс, неожиданно придуманный Иваном Алексеевичем, был очень забавен. И на его вопрос: «Так как же, глубокочтимая, нравится вам женишок? Хорош?..» — я поддержала шутку:
— Нам ничего… да мы что… как маменька прикажут… их воля…
Мы от души смеялись, придумывая все новые и новые забавные диалоги.
Куприн молчал, и стало заметно, что он чувствует себя неловко и бунинская затея его не веселит. Шутку следовало прекратить.
Заговорили о Крыме. Я начала расспрашивать Александра Ивановича об общих знакомых. Оказалось, что Сергей Яковлевич Елпатьевский в Петербурге и на днях ждет приезда жены и дочери. Куприн превосходно имитировал Сергея Яковлевича, его манеру, жестикулируя левой рукой и заикаясь, говорить с пациентами по телефону.
Елпатьевский был хороший врач с большой практикой. Он лечил Чехова, очень этим гордился и не упускал случая подчеркнуть свои отношения с Антоном Павловичем.
Куприн оживился, другим стало выражение лица, исчезла связанность движений. Он придвинул к себе стоявшую на столе небольшую лампу и заговорил так, точно перед ним стоял телефонный аппарат:
— Говорит доктор Е… е… елп… п… патьевский, здравствуйте, Петр Иванович, сегодня я заеду к вам попозже. Надо сначала навестить Антона Павловича, последние дни я им недоволен, раньше четырех часов меня не ж… ж… ждите.
— Здорово, Александр Иванович, у тебя выходит «папаша», очень здорово, — одобрил Бунин.
Начались рассказы о Чехове>{6}, о том, как осаждают его поклонники и как даже под видом больных, которым нужна немедленная медицинская помощь, они пытаются проникнуть к нему. Вспомнили анекдот о Боборыкине. Будто бы Чехов как-то при встрече с ним пожаловался, что пишет теперь мало, долго работает над своими вещами и часто бывает ими недоволен. «Вот странно, — удивился Боборыкин, — а я всегда пишу много, скоро и хорошо».
— Напрасно смеются над Боборыкиным, — недовольно заметил Антон Павлович поэту Ладыженскому, автору анекдота. — Боборыкин — добросовестный труженик, его романы дают большой материал для изучения эпохи. Этого не следует забывать. Раньше и я писал много и очень скоро, но не могу сказать, что всегда хорошо, — передавал, со слов Ладыженского, Куприн о Чехове.
— Антон Павлович — необыкновенно скромный человек, — с увлечением продолжал Александр Иванович. — Каждый раз, когда ему в глаза говорят о том, что он большой писатель, и восхищаются его произведениями, он болезненно конфузится и не умеет сразу прекратить эти славословия. От публичных выступлений и оваций он всегда старается уклониться и не выносит, когда вокруг его имени создается газетная шумиха.