– Слышала? Как я тебя не заметила?!
– Я укрылась в самом дальнем конце Зала. Люк предупредил: якобы мое присутствие только всех расстроит – и был, наверное, прав. Мне так сильно хотелось видеть тебя, что я проскользнула внутрь после начала встречи и спряталась в тени. Сегодня…
– Я выставила себя полной дурой? Сама догадалась.
– Нет. Сегодня я тобой горжусь.
Клэри обернулась к матери:
– Гордишься?
Джослин кивнула:
– Конечно. Ты показала Конклаву, на что способна, явила каждому самых дорогих для них людей.
– Ага. Откуда знаешь?
– Они все звали тебя разными именами. Я же видела свою дочь.
– О… – Клэри опустила взгляд себе под ноги. – А поверят ли насчет рун? Надеюсь, правда, что поверят…
– Можно мне взглянуть?
– На что?
– На руну. Ту, которой ты намерена скрепить нефилимов и нежить. Впрочем… если не можешь…
– Да нет, могу, конечно.
Клэри принялась чертить знак на мраморной ступеньке. Линии – простые и сложные одновременно, прямые внахлест с извилистыми, – загорались золотым огнем. Клэри наконец поняла, почему эта сильная руна выглядит незаконченной: ей нужно отражение. Знак-близнец, знак-партнер.
– Союз, – сказала Клэри, убирая стило. – Та к я называю эту руну.
Джослин смотрела, как линии, вспыхнув напоследок, гаснут, оставляя в мраморе тлеющий черный след.
– Еще в молодости, – заговорила она, – я изо всех сил пыталась объединить нефилимов и нежить, чтобы вместе мы могли защитить Договоры. Тогда казалось, что я преследую мечту, непостижимую для прочих нефилимов. И вот ты показала ее буквальное воплощение.
Джослин крепко-крепко зажмурилась:
– Сегодня в Зале я кое-что поняла. Столько лет я прятала тебя от нашего мира, не разрешала ходить в «Адское логово». Там пересекаются нежить и примитивные, а значит, и нефилимы. Тебя тянуло туда нечто, позволяющее видеть сумеречный мир. Я скрывала его, желая защитить свою дочь. Нет бы заниматься с тобой, учить приемам, воспитывать в тебе дух. – Джослин говорила очень грустно. – Однако ты повзрослела и обрела силы. Теперь я могу открыть тебе правду. Если захочешь.
– Не знаю… – Вспомнились страшные картины прошлого, явленные ангелом. – Я обозлилась на тебя из-за неправды. Теперь вот не уверена, готова ли принять что-то ужаснее.
– Я посоветовалась с Люком, и он говорит: лучше все тебе рассказать. Даже то, что я никогда не рассказывала ни ему, ни кому-то еще. Вещи неприятные, зато правда.
Закон суров, но он закон. Клэри обязана выяснить правду – всю, до конца. Ради Джейса. Ради себя. Она сжала стило так, что побелели костяшки.
– Говори, я готова.
– Значит, готова… – Джослин глубоко вздохнула. – Даже не знаю, с чего начать.