– Так лучше? – ласково спросил Лоренс.
– Нет… – прохрипел очкарик.
– Лоренс! – позвала я и сама удивилась: этот испуганный писк – мой голос?
Очкарик сжался как пружина, а Лоренс чуть придвинулся к нему и зашептал:
– Только попробуй, с удовольствием посмотрю, что у тебя получится. Я шустрый, и у меня чертовски сильные руки. Чувствуешь? (Очкарик громко охнул.) Обратно их не получишь. Не целиком, уж точно. – Тут Лоренс заговорил чуть громче, но совершенно спокойно: – Все в порядке. Поставь чай на наш столик и уходи.
Оказывается, вернулся Джон, наш официант, на губах которого застыло беззвучное О.
Глаза очкарика вылезали из орбит.
– Вызовите полицию! – выдавил он, обращаясь к Джону.
– Так он и есть полиция! – пролепетал тот, хлопая глазами. У молодого официанта дрожал голос, и упрекнуть его язык не поворачивался. Я ведь и сама дрожала как осиновый лист. Ладони я положила под бедра, чтобы унять дрожь или хотя бы не видеть, как они дрожат.
– Джон, поставь чай на стол. Вот молодец!
Лоренс словно успокаивал молодого официанта, но не сводил глаз с очкарика, да и выражение его лица невозмутимому голосу не соответствовало. Совершенно не соответствовало. Джон поставил весь поднос на наш столик и стремглав удрал на кухню.
– Вообще-то я мог бы звать тебя козлом, но хочется узнать твое имя. – Теперь Лоренс обращался к очкарику. – Покажи удостоверение личности.
Лоб очкарика покрылся испариной. Он проворно вытащил из нагрудного кармана бумажник и раскрыл.
– Митчелл Морисси, – прочел Лоренс, глянув на удостоверение личности. – Приятно познакомиться. Ты частный детектив? Интересно! А теперь медленно и аккуратно положи руки на стол. (Морисси послушался. Его бумажник оказался под правой ладонью.) – Молодец, славный песик! Джинни, с какой стати за тобой следит частный детектив?
– Следит за мной? – От страха в горле пересохло, сглотнуть не получалось, а рот переполняла слюна. – Я знать ничего не знаю!
– А ты расскажешь? – спросил Лоренс у Митчелла Морисси.
– Нет! – Получился скорее хриплый вопль, чем ответ.
Уму непостижимо. Мой благочестивый баптист Лоренс творил под столом что-то некоповское и, вероятно, незаконное.
Лоренс улыбнулся, но ничего приятного в той улыбке не было. Его рука чуть заметно согнулась, и на глазах у Морисси выступили слезы.
– Точно не объяснишь? Дама, к которой ты прилип, очень мне дорога.
– Нет, не объясню, – чуть ли не провизжал Морисси.
– Жаль! – сокрушенно проговорил Лоренс. – Надеюсь, ты уже познал радость отцовства.
Морисси в ответ лишь пискнул.
Все это было жутко, неправильно, но, что самое неприятное, самка, живущая в глубинах моего живота, получала дикое, звериное удовольствие. Хватит, пора заканчивать, не то у Лоренса будут проблемы.