Вскоре после его ухода в дверь снова постучали. Это пришли дети в сопровождении миссис Крейг.
— Ну, как твоя голова, болит? — озабоченно спросила Кенди. — Мы с Гилом страшно переживаем, что ты так ушиблась.
— Я до завтра выздоровею, — пообещала я. — У меня просто болит голова и саднит немного шишка.
— Ни о чем не беспокойтесь, — сказала миссис Крейг. — Я уложу их. Они ведут себя очень послушно. Я так поняла, что их мама уже в постели. Она тоже плохо себя чувствует.
— Господи, да что же это мы все так расклеились! — отозвалась я дрожащим голосом, представив себе на минуту, что будет с веселой и простодушной миссис Крейг, если она обо всем узнает.
Я встала, чтобы закрыть дверь и потом легла прямо поверх постели. Я думала о том, что происходит сейчас на корабле, и это казалось мне очень далеким. Горел только ночник, и, кажется, я задремала.
Около половины десятого я снова посмотрела на часы и решила, что нужно напрячься и лечь по-человечески. Я боялась думать о том, что ждет меня завтра, — вообще, о том, что ждет меня, пока мы будем добираться до Саутгемптона. Мы плыли медленно и должны были бросить якорь неподалеку от Гибралтара только следующим вечером или ночью. Там у нас будет день, чтобы осмотреть город, а потом мы отправимся в Лиссабон, где снова два дня проведем на берегу. Эта мысль больше не доставляла мне никакого удовольствия.
Но все-таки оставался шанс, что дядя Рональд поверит моему письму и что-то предпримет.
Я встала, чтобы умыться и почистить зубы, и подумала неожиданно, что хорошо было бы заглянуть к детям. Я пошла в их каюту и тихо открыла дверь. Горел свет, и я сразу увидела, что одеяла отброшены в сторону и обе кровати пусты.
Я буквально окаменела, и у меня сразу застучало в висках. Я заглянула в ванную, но их там не оказалось; из соседней каюты тоже не доносилось ни звука.
Я как-то сразу поняла, что произошло. Им все время хотелось погулять ночью по палубе. Ясно, что эти маленькие негодники отправились наверх, причем прямо в пижамах и халатах.
Я вернулась в каюту и что-то на себя набросила, а потом быстро пошла к лестнице в конце коридора. На главной лестнице я могла с кем-нибудь встретиться, здесь это было менее вероятно.
И действительно, я поднималась все выше и выше и мне никто не попадался. Откуда-то издалека до меня доносилась музыка, вот и все. Я вышла на шлюпочную палубу; ночь была очень теплой. После яркого света мне показалось, что вокруг страшно темно.
Куда они могли отправиться? Конечно, они могли подняться и выше. Я медленно пошла по палубе йод висящими шлюпками. И тут до меня донесся, нет, не крик — душераздирающий детский вопль.