— Конечно. Это позволяет смотреть поверх голов большинства этих неинтересных девушек на балах, которые вы посещаете.
Гарриет хмыкнула — очаровательный тихий звук — и согласилась.
— Не все из них неинтересные, — признала она. — Их матери заставляют их вести себя так, полагая, что джентльмены предпочтут девушку, в голове которой не встретится и двух мыслей. Не обладая внешностью, о которой стоило бы говорить, я полагаю, что мне лучше развивать их. Кто знает, может, я смогу найти себе ученого, который не будет возражать против рыжих волос!
Ферди не мог больше сдерживаться и расхохотался.
— Какая вы дерзкая! Ваш характер подходит к вашим волосам.
Идя с ней, он оглядывал пустынный парк. Вдали были люди, но никто не наблюдал за ними.
— Я лучше пойду домой, — сказала Гарриет. Потом она робко добавила: — Спасибо за ваш добрый совет и предложение помощи. Как жаль, что вы не мой дядюшка, потому что думаю, вы были бы самым любимым.
С этими словами она ужасно покраснела и уехала, прежде чем он смог остановить ее стремительное бегство.
Дядюшка? Боже мой! Ферди вспомнил, что он говорил и делал, и решил, что такое отношение к лучшему. Тогда у этой расцветающий соблазнительницы не появится к нему tendresse[2]. В том, что она станет соблазнительницей, он не сомневался. Все, что требуется, это привести в порядок ее волосы, научить правильно одеваться, представить нужным людям — и ее подхватят, не успеешь чихнуть. Что-то в ее глазах, в их мерцающих зеленых глубинах, влекло мужчин.
Ферди смотрел, как мисс Гарриет исчезла из парка, потом поехал с задумчивым видом к конюшне, где держал лошадь. Он плотно позавтракает, потом явится к Диане так рано, как осмелится. Она совсем не следовала моде, вставая до полудня и проводя значительную часть своего времени с детьми. Большинство молодых матерей, с которыми он был знаком, казалось, считали, что материнство заключается только в рождении ребенка.
Примерно через два часа — Ферди не любил спешить во время еды — экономка Дианы открыла дверь и впустила его в дом. В том, что ты большой и дружелюбный, есть одна приятная вещь — тебя всегда рады видеть, по крайней мере родственники.
— Моя сестра встала, миссис Пул?
— Она в комнате для завтрака. Мастер Тимоти хочет есть кашу только с мамочкой, — объяснила седовласая женщина.
Ферди кивнул, потом тихо прошел по коридору в маленькую комнату в дальнем конце дома, которая выходила в небольшой садик. Он остановился, наслаждаясь приятной картиной. Его сестра сидела за столом, уговаривая четырехлетнего малыша съесть кашу. Солнечные лучи освещали ее белоснежный чепчик и золотисто-каштановые локоны, выбившиеся из-под него.