— Выделила бы ты мне пару кавалеров из своих поклонников, — шутливо сказала она однажды подруге.
— До кавалеров ли теперь, — отмахнулась Мария, — об этом я сейчас и знать не хочу.
Интересно, о чем она думает в эту минуту, быстро водя пером по серой бумаге?
Жене не терпится сделать перерыв и поговорить с подругой. Раньше такого желания не было. До войны они почему-то не очень дружили, хотя учились в Освее в одной школе. Правда, Мария была на два класса впереди. Считалась лучшей ученицей. И школу окончила с отличием. Это было в 1940 году, всего лишь за год до войны. В новой Прошковской школе понадобился математик, и Марию взяли вести этот предмет.
В то время дистанция между ними выросла еще больше. Одна уже учительница. Вторая — еще ученица.
Сблизились они в самом начале войны. Не только потому, что их объединило общее для всех горе, сдружило подполье. Постепенно они стали замечать, что на многие вещи смотрят одинаково. Одинаково любят Родину, школу, свой озерный край. И еще — книги. Большую школьную библиотеку они перенесли к Жене в сарай и спрятали.
Последней книгой, которую прочитали подруги и которая произвела на них неизгладимое впечатление, была книга С. Вольфсона «В матрацной могиле». С какой силой рассказывалось в ней о мужестве и твердости духа великого немецкого поэта — изгнанника родины! Книга познакомила девушек с творчеством Генриха Гейне, беспощадно высмеивавшем мещанскую спесь прусской военщины.
Она помогла увидеть прообраз фашизма, лучше понять его звериную природу.
— Слушай, Женя, а сегодня опять приходил этот казах, — отложив в сторону ручку, сказала Мария, когда Вася с Мишкой вышли на кухню.
— Галим?
— Да, Ахмедьяров.
— А что он хотел?
— Скучно, наверно, ему в Василевщине. У нас хоть словом есть с кем перекинуться. А там одни женщины да старики. Человек не находит себе места. Готов в одиночку идти через линию фронта.
— Что ж, томится не он один, — ответила Женя. — А Михаил Кошелев, Николай Муранов, Алексей Трофимов?.. Все они живут мечтами о весне, когда можно будет уйти в лес.
— Это правильно, — согласилась Мария, — только нетерпение Ахмедьярова особое.
— Южный человек, горячая кровь…
Все попавшие в окружение и бежавшие из плена военные давно уже были взяты на учет. Каждому из них намекнули, что скоро в этих местах будет создан партизанский отряд. Местные подпольщики помогли людям укрыться от полицаев и всевидящих глаз пана Гудковского.
Только подумали о нем, а этот фашистский холуй — тут как тут. Знакомая бричка гулко протарахтела по мерзлой, еще не укатанной дороге.