— Немцы, — тихо сказал Димка, — ночуют сегодня в деревне.
— Можно подумать, что целая дивизия! — неожиданно вспыхнул кузнец. — Всего-то три немецких солдата, если не считать шоферов, да два жалких полицая и уже вся деревня в страхе. А вы, значит, только с мальчишками секреты разводите?..
Никогда еще Александр Максимович не был таким разгневанным. Обычно спокойный, уравновешенный, он был неузнаваем. Оккупационные власти ввели налог, заставили сдавать теплую одежду, обувь. Кому хочется расставаться с годами нажитым добром? Тем более сдавать это врагу?
А сегодня случилось такое, что было похоже на открытый грабеж. В деревне остановились три вражеские автомашины. Они везли обмундирование и продукты. И вот старший этой группы — пожилой фельдфебель — решил проявить инициативу. Оставив машины под охраной шоферов, он с солдатами и полицаями стал обходить двор за двором и хватать все, что попадалось под руку, — свинью или курицу, лежащее на виду сало, кринку молока или каравай хлеба.
В дом к кузнецу оккупанты почему-то не зашли. К вечеру они порядочно устали от «работы» и прекратили сбор продовольствия. Но Александр Максимович клокотал от негодования, словно обобрали не других, а его самого.
— Уничтожить этих разбойников! — выслушав рассказ кузнеца, не выдержал Людвиг.
— Только без горячки, — успокоительно сказал Вестенберг, — у нас другая задача. К тому же не забывай: мы еще не партизаны, живем в деревне.
— Наша деревня далеко, — поддержал предложение и Мишка, — а тут… Пусть ищут ветра в поле.
— Владимир Иосифович, давайте ударим по этим гадам! — робко просит Димка.
Александр Максимович строго посмотрел на сына.
— Не твоего ума дело, — сказал он ворчливо, но тут же добавил: — А вообще, не мешало бы их проучить. Только тихо.
Окончательное решение зависит от Владимира Вестенберга. Он хорошо знает, с каким риском сопряжена эта диверсия, если даже и пройдет успешно. Под боком, в Кохановичах и Освее, фашистские гарнизоны. Услышат первые выстрелы — сразу будут здесь. А что они сумеют сделать втроем, ну пусть вчетвером? Пускай даже вооружат пять — десять мальчишек — устоят ли они против десятков гитлеровцев?
— Гарнизоны близко… — начал Вестенберг.
— А мы немцам из Коханович и Освеи дорогу отрежем, — перебил Димка, словно наперед зная, что скажет его бывший учитель, — сожгем мосты, и они не проедут. Бензин у нас есть. В Лабутовке, в лесу.
Димкино предложение довольно-таки убедительное. Но им категорически запретили заниматься диверсиями. Вестенберг молчит, думает: «Вот и с самолетом едва не засыпались. Но, может быть, все-таки правильно говорит Мишка?..»