В свободное время дня парни изучали оружие, знакомились с минноподрывным делом. Первый инструктаж провел Григорий Лукашонок. Теперь они закрепляли полученные знания. Как они завидовали тем ребятам, которые под руководством Александра Грома провели первые тренировочные стрельбы в далекой Туровщине!
Здесь, в двух-трех километрах от Прошек стрелять нельзя — сразу же обнаружишь себя.
В субботу вечером в баню пришел Василий.
— Завтра мы с Григорием Сергеевичем едем в Освею, — сообщил он товарищам.
— В Освею? — Евгений Бордович встрепенулся. — Будь другом, Вася, заедь по одному адресу.
Он рассказал о своей просьбе. По соседству с его домом жила кассирша фотоателье, к которой, готовясь уходить в Прошки, он перенес часть своих вещей и мешок муки. Как бы теперь пригодилось все это, особенно мука! Было как-то неловко, что их, шестеро нахлебников, приходилось кормить крестьянам.
— А как она, ничего женщина? — спросил Василий.
— Ничего, даже красивая… — ответил Евгений, думая о своем.
— Чудак! Наружность ее меня не интересует, — улыбнулся Василий и почему-то вспомнил Аниську.
— Извиняюсь, — поправился Бордович, — я хотел сказать вполне приличная, честная.
Времени у них было мало. Надо было побывать у Литвинова, получить очередные инструкции, новые сводки. Но очень соблазнял мешок муки. Поэтому решили рискнуть — заехать по указанному адресу.
Женщина лет сорока встретила их внешне приветливо, чуть настороженно. Когда узнала, что ее сосед, избежав расстрела, остался жив — растерялась. Однако быстро пришла в себя и стала расспрашивать, где он сейчас, как себя чувствует. Вела себя, как беспокоящийся за его судьбу человек.
Первую растерянность можно было понять так: давно съедена мука, проданы или обменены на продукты вещи и как теперь быть?..
Но женщина вдруг засуетилась, захлопотала. Она отыскала вещи, показала на стоявший в углу мешок муки, предложила пообедать.
— Подождите немного. Свежего супочка сварю. Согреетесь с дороги.
— Спасибо, некогда, — решительно отказался Григорий, которому чем-то не понравилась резкая перемена в поведении хозяйки.
Они уложили муку и вещи в сани, накрыли их сверху сеном и, попрощавшись с хозяйкой, погнали коня.
Заехав к Литвиновым, рассказали о случившемся.
— С ума сошли! — забеспокоился Антон Игнатьевич. — Знаете, куда вы попали? В дом к одному из самых ярых полицаев. Хорошо еще, что его не было дома. Очевидно, дежурит. Ну, а мать, кто ж ее знает, может и не поспешит сообщать в полицию. Конечно, сыну про ваш визит расскажет. На обед он должен прийти. Так что немедленно уезжайте. Вообще, вам надо как можно скорее ехать домой. Немцы дознались, что евреи скрываются на хуторе Кургановатка. Мне по секрету рассказал начальник полиции. Я уже послал к вам Геродника, предупредить. Хотя сегодня и воскресенье, но облаву немцы могут сделать. Парней надо срочно переводить в другое, более надежное место.