Будапешт — весьма интересное место: он фактически состоит из двух отдельных городов. Река Дунай течет через весь город с севера на юг. На холмах к западу от реки расположен жилой город, Буда. Деловой же Пешт раскинулся на равнине к востоку от Дуная. Дом Рабби Мордехая был расположен на тихой улочке в одном из кварталов Буды. Это было большое каменное трехэтажное здание — типичная восточноевропейская постройка. Металлическая решетка надежно прикрывала окна первого этажа. Обстановка внутри отличалась простотой и удобством. Комната, которую предоставил мне Рабби, была просторной и уютной. Здесь стояла замечательная печь, отапливаемая дровами. Разумеется, в такую жару огня в ней не было. Еще в комнате находился старомодный шкаф темного дерева, покрытый изящной резьбой, — сделанный, должно быть, еще в восемнадцатом веке. На кровати красовалась целая горка подушек, а довершали картину простые стол и стул. Из окна открывался вид на большой, заросший зеленью сад.
Я ожидал увидеть в доме лабораторию, может даже с машиной, которая умела превращать рисунки в золото, — вроде той, что стояла у господина Марковича в Париже. Но здесь не было ни того, ни другого. Судя по всему, львиную долю времени Рабби проводил в библиотеке — просторной зале, заставленной книжными полками. Тут же стояла пара больших деревянных столов, на которых громоздились кучи книг, бумаг и письменных принадлежностей, и несколько старых кресел, в которых так удобно было читать. Рабби оставил меня в библиотеке, а сам пошел приготовить нам кофе и обед. Поскольку я предполагал — совершенно правильно, надо заметить, — что и мне придется проводить львиную долю времени в этой комнате, я решил как следует осмотреться. Здесь были собраны книги столь широкой тематики, что у обычного человека наверняка закружилась бы голова. Но больше всего мне понравился стоявший на столе большой красивый глобус. Мне всегда нравились глобусы. Вот и тут я не утерпел: крутанул его пальцем, а затем стал наблюдать, как он вращается вокруг оси.
— В какую страну ты ткнул пальцем? — поинтересовался Рабби Мордехай, вошедший в этот момент в комнату.
— Понятия не имею, — ответил я. — Да и какая разница? Я просто забавлялся…
Рабби Мордехай взглянул на меня с загадочным видом.
— Какая, говоришь, разница? — переспросил он, ласково улыбаясь мне. — Порой весьма значительная. Но к глобусу мы вернемся позже, а пока садись поешь. Ты, должно быть, проголодался после долгой дороги.
Я послушно направился к столу. Рабби Мордехай сгреб в сторону пачку бумаг, переложил на пол несколько книг и налил мне чашку вкуснейшего турецкого кофе. Легкая закуска также оказалась очень вкусной. Здесь были оливки из Каламаты, которые, как объяснил Рабби, подарил ему в знак дружбы один греческий старик. Тут же стояли тарелка со свежим хлебом и кувшинчик с пряным сыром, шарики которого плавали в оливковом масле. Сыр, добавил Рабби, тоже принесла ему одна знакомая — пожилая албанская женщина.