– Да вернется, никуда не денется. Думаете, наша страна захочет оставить его у себя? Мы от ваших сограждан стонем, не знаем, как отправить назад, а твой муж сам хочет. Он вообще ничего не помнит?
– Кто его грабил и бил – нет. К нему память вернулась, когда он увидел мои фотографии.
– А в какой гостинице он останавливался в Нью-Йорке?
– Не помнит. Но это я сама выясню.
– Вещи у него есть?
– Только то, что на нем. Я куплю ему все. Об этом не беспокойтесь.
– Вещи должны были остаться на хранении в гостинице. Только ты, Лера, завтра из номера не выходи, пока с тобой не свяжусь я сам или кто-то из моих людей! Мы должны продумать ваши с мужем дальнейшие действия! Ты знаешь, сколько денег было вложено в раскрутку твоего имиджа?
И это для голливудского агента было самым главным аргументом. А для меня был главным человек. И я хотела услышать его историю.
– Он обратился к ней за помощью, – сообщил русский парень дяде-генералу.
– Ты что собираешься делать?
– Помогу ему вернуться в Россию – если у нее не будет получаться. Но, думаю, получится. Она находчивая и одновременно жалостливая. А он меня, признаться, удивил… Выжил, продержался, до нее добрался.
– В экстремальных ситуациях у людей открываются самые неожиданные способности… Ну что ж, жду вас всех в России.
– Кстати, что делать с его паспортом?
– В Россию привезешь. Ему, конечно, новый выдадут, но… Мало ли, понадобится в будущем.
– Ну, давай рассказывай, – устало попросила я Славика после того, как закончила разговор с агентом.
– Ты под колпаком? – спросил родственник.
Я кивнула.
– А тут есть прослушка?
– Откуда я знаю? Хотя зачем? Журналисты сюда не допускаются…
– Да какие журналисты?! Комитетчики!
– Мы вообще-то в США находимся, – напомнила я. – Да и КГБ приказал долго жить. Теперь у нас…
– КГБ живее всех живых, – объявил родственник – и вскоре я поняла, что он имел в виду.
Славик говорил шепотом. Мне приходилось близко склоняться к его лицу. Возможно, страх перед спецслужбами был заложен в нем на генетическом уровне, впитан с молоком матери. Да и в более поздние годы мама, наверное, кое-что рассказывала.
– Лера, я еще раз повторяю: все, что принадлежало Юрке, – твое. Твое и твоего сына.
– Кстати, где Ольга Петровна? Я не смогла до нее дозвониться, правда, в последнее время не звонила. И в Питере, когда я была на твоих похоронах… Ой!
Славик махнул рукой.
– Ольга Петровна мертва.
Я посмотрела на него вопросительно.
– Она была лишней. Она была никому не нужна. Если бы она вернулась с вами на яхту…
Славик пожал плечами.
– Если помнишь, ей предлагали сделать выбор. Она сделала неправильный. Для себя неправильный. В общем, ее больше нет.