Пакетт Леклерк восхищенно смотрела на двух маленьких существ, лежавших около нее на широкой деревянной кровати, и говорила мужу:
— Смотри, Пьер, какие голубые глазки у Франсуа, какой аккуратный носик, а улыбка-то, улыбка какая добрая…
— Франсуа, Франсуа… — шутливо поворчал муж, — только о нем и говоришь. А все потому, что он старше.
— Тоже скажешь, старше! — смутилась жена. — Оба в один день родились!
— Нет уж, Пакетт, не отказывайся, ты смотришь только на Франсуа, ласкаешь первым Франсуа, кормишь первым Франсуа, а бедный Шарль терпеливо ждет, когда его братец насытится. А разве он хуже? Смотри, какой ум читается на его лобике… Наверно, он будет если и не адвокатом, то, по крайней мере, судьей!
Женщина с мягкой и доброй улыбкой поправила одеяльца на обоих новорожденных.
— Не знаю, Пьер, что тебе взбрело в голову. Мне кажется, я люблю их обоих.
Их разговор продолжался бы и дольше, если бы у Шарля не раскрылись шелковые пеленки. Франсуа, словно почувствовав это, залился горьким плачем.