Артем слушал и тупо смотрел себе под ноги. Мертвая бурая хвоя сплошь устилала землю, как недорогой выцветший ковер, на который ветром и временем нанесло всякого сора — сухих растопыренных шишек, недужных травинок, пестрых птичьих погадок.
Хорошо Варя говорила и складно, только Артем знал: ничего этого никогда не будет.
Варя расстегнула куртку, достала пачку денег, завернутую в пластиковый пакет. Эти деньги Артем взял у Жанны из сейфа.
— Думаю, двадцатки тебе за глаза хватит, — сказала Варя. — Это ненадолго, скоро встретимся. Картины и украшения я возьму себе — надо будет готовить наш выезд. Может, найду человека, который сделает нам новые документы. Тогда вообще все будет легко!
Артем ничего не ответил и даже не посмотрел на деньги. Он сидел сгорбившись — беспричинная тяжелая тоска пригнула его к земле.
— Ты что, заснул? — обиженно спросила Варя. — Деньги возьми!
Он с трудом к ней повернулся — почему-то всем туловищем, будто у него болела шея. Он показался ей жалким. Зря она не испугалась его лица!
— Ты, котенок, меня совсем за недоумка держишь? — сказал он тихо-тихо. — Что ты сочиняешь — Новосибирск, алкаши, немецкие банки, Таиланд? Скажи лучше, зачем ты здесь? От меня сбежать захотела?
— Не говори ерунды!
— Это не ерунда. Не пойдешь ты ни на какой почтамт за моим письмом. Да и я ни на какую птицефабрику не поеду. Хватит гнать, мы вместе. Прорвемся! Ты что, не поняла: никто тебя не будет так любить, как я. Ты еще меня узнаешь. Ты еще кричать будешь от счастья, оттого что я с тобой.
Варя усмехнулась:
— Однако у тебя на природе выросло самомнение!
Он встал, выпрямился и снова сделался высокий, как сосны.
— Что выросло, то выросло, — сказал он невесело. — Пошли!
— А твоя сумка? Та, что в машине? — с надеждой спросила Варя. — Сходи возьми ее.
— Черт с ней! Косуха там неплохая, а так одно барахло — тряпки, бритва. Главное — снасти свои — я в Нетске оставил. Этого жалко, а остальное все новое купим. Ты сама говорила!
Варя тоже встала и поняла, что зря устроила привал: усталость не прошла. Ноги не гнулись, как у куклы Барби, а ведь еще идти и идти! От голода и тоски кружилась голова. Все из-за Артема…
— Слушай, — сказала она ему, — давай договоримся сейчас. Спорить и шуметь на заправке нам нельзя, иначе пропадем. Ты мне не веришь — это глупо, но это твое дело. Только я не хочу совать голову в петлю. Нам нельзя больше быть вместе! Нас поймают.
— Не поймали же до сих пор! Странно, раньше ты никогда не трусила.
— А сейчас да, трушу. Все против нас. Порознь у нас появится шанс. И потом мы когда-нибудь…