Лиза Гавриленко оказалась такой же писаной красавицей, как и прочие девушки фирмы Вотякова. На ней ловко и тесно сидел деловой костюмчик розового цвета, юбка слегка показывала чудесные узкие коленки. На каждом ногте ее тонких ручек было нарисовано по едва заметному розовому сердечку. Красилась Лиза очень скромно, губки имела бледные, но такие блестящие, что они казались намазанными клеем. Ее серые глаза так и стреляли, и в первую минуту Жанна пожалела, что сама бросилась в вертеп Вотякова — надо было нанять частного детектива. Но теперь отступать некуда, да и время не терпит.
— Я дальняя родственница Артема Немешаева, — постыдно соврала Жанна и сразу поняла, что Лиза ей не верит.
Впрочем, Жанне было не важно, какой предлог для допроса придумать — важно, чтобы ей не соврали.
— Мать Артема, моя троюродная сестра, звонила вчера из Прокопьевска, — торопливо продолжила Жанна. — Артем уже третий месяц не дает о себе знать. Мать вся извелась, я ее успокоила, как могла. Зная характер сына, мать уверена, что тут замешана какая-то девица. Что за девица? Насколько это серьезно? Сердце матери…
— Понимаю, — сказала Лиза, глядя Жанне прямо в глаза и улыбаясь своими наглыми бледными губами. — А с самим Артемом вы говорили?
Жанна слегка и очень естественно покраснела.
— Мне у него неудобно спрашивать, — сказала она. — Все-таки родственники мы дальние, общались мало. И потом, может, и нет никакой девицы…
— Думаете, у такого мальчика может никого не быть? Вы серьезно? — усмехнулась Лиза. — Да половина наших девчонок в него влюблена! Он у нас всеобщий любимец, наш Амур.
Жанна знала, что Артем иногда изображал Амура, спускающегося с небес на балкон заказчика. Был у него для таких случаев и белый костюмчик с юбочкой, и крылья, надевавшиеся как рюкзак. В таком виде Артем доставлял цветы и подарки. Накануне преображения в ангела он тщательно брил ноги и грудь и за это требовал с Вотякова надбавку — за моральный ущерб, как он говорил.
— Все без ума от вашего Артема, даже Тамара, зам по кадрам, — а ведь ей уже почти сорок, — продолжала улыбаться Лиза. — Но старухи не в его вкусе — ему чуть не малолеток подавай. Например, он у Мики Варьку отбил.
— Какую еще Варьку?
Знакомый темный жар бросился Жанне в голову. Теперь покраснела она уже багрово. Нескончаемый банный пот хлынул изо всех ее пор. «Господи, что со мной? Я умираю? Перед этой дрянью?» — со злобой подумала она. Ее руки дрожали, красивое личико Лизы поплыло перед глазами и сплавилось в невнятный ком.
— Вам нехорошо? — всполошилась и Лиза, не переставая улыбаться. — Наверное, возрастное, приливы?