Показалось, гуще дыма из незримого кадила Стала ладаном и духом наполняться пустота. Я вскричал ему: - Убогий! Позабудь мои тревоги. Передышку мне от Бога серафим принес сюда. Выпей, выпей добрый кубок, выпей память навсегда! Он ответил: - Отныне никогда.
- Ты Пророк! - сказал я снова. - Иль видение больного! Будь ты птица или дьявол, бурей сосланный сюда, На пустынный берег темный, безутешный и безмолвный. Так скажи мне правду, Ворон, в доме, где царит нужда, Есть ли средство в Галааде, чтоб низвергнулась беда? Молвил Ворон: - Отныне никогда.
- Все пророчишь, дьявол-птица? Но молю тебя открыться Ради всех святых на свете, ради Неба и Христа. Если душу я оставлю, переполненной печалью, То обнимет ли за далью, поцелует ли в уста Она деву неземную, что со мной была всегда? Молвил Ворон: - Отныне никогда.
Я вскричал: - Довольно муки! Твое слово - знак разлуки. Возвращайся в ночь обратно, где горит Плутон-звезда! Твои дьявольские перья - символ лжи и лицемерья. Так оставь мое забвенье, улетай же навсегда. Забери свой клюв из сердца. Прочь от двери навсегда! Молвил Ворон: - Отныне никогда.
И тот Ворон, не взлетая, все сидит, сидит, пугая Взором демона из края, где блаженны холода. Свет, струящийся от лампы, тень его бросает на пол, И тяжелой черной лапой она встала навсегда. Из той тени в мою душу шепчет голос иногда: - Не восстанет - отныне никогда.
Вильям Шекспир
СОНЕТ LV
Ни мрамору, ни принцам золотым Не пережить могущество сонета, В котором ты сиянием своим Затмишь осколки времени и света.
Когда же статуям дни будут сочтены И свары с корнем вывернут твердыни Ни Марса меч и ни огонь войны Не выжгут запись памяти святыни.
Смерть и вражду, забвение и прах Перешагнешь, и будет восхваленье Потомков, пересилюющих страх До Страшного суда и до прощенья.
До дня суда, что будет мир вершить, В глазах любимого ты будешь жить.