Павел Поповских.
О том, что меня арестуют, я узнал за две недели до ареста. Меня предупредил Лев Яковлевич Рохлин. От кого он узнал, неизвестно. И когда это случилось, я отнесся к этому совершенно спокойно. Наверное, потому, что просто не представлял, что меня ждет. Тогда я себя готовил к тому, что просижу дней десять, ну максимум — полгода. Был так уверен в своей правоте. Думал, что следствие быстро разберется, что к чему, что смогу активно в нем участвовать, бороться за себя. Я просто не мог предположить, что следствие будет именно таким.
Чувство, похожее на панику, я испытал, наверное, через месяц после того как арестовали, когда понял, что следствие не интересует правда и закон, а все направлено лишь на одно — обвинить, сломать и отчитаться о раскрытом "громком деле".
КОРР. С чего начинается технология тюрьмы?
П.П.
Для меня, например, технология тюрьмы началась с того, что после первых допросов меня завезли в одно из отделений в районе Таганки. Там оформили арест и привезли в тюрьму. И первое, что я запомнил — запах тюрьмы. Его ни с чем спутать нельзя. Запах беды, застоявшийся запах горя. Серые темные стены. Железные двери. Почему-то много стука. Лязг ключей, лязг дверей, лязг затворов. Лампочка под потолком маленькая.
Сначала была одиночная камера, пока оформляли. А потом завели в камеру, где сидел уже бывалый народ, в смысле те, которые уже знали что, где и как. Мне начали объяснять, что тут можно делать, что нельзя. А потом начались обычные тюремные "круги".
Сначала тебя забрасывают в камеру, где есть свободное место. Там ты проводишь несколько дней. За это время тюремное начальство и оперативная служба получают соответствующие указания от следствия по твоему режиму, и после этого начинаются перемещения. Тебя переводят в другую камеру, и начинается комплектование ее в соответствии с задачами, которые поставило следствие. То есть к тебе подсаживают одного или нескольких человек, которые, так сказать, "помогают следствию". Создается атмосфера как бы наоборот. Специально подбираются лица психологически несовместимые, а если кто-то из этого "пресса" выпадает, то таких быстро отселяют. Только как-то сжился, привык — снова перемещение. Смысл такой "тусовки" очевиден и проверен годами — сломать человека, заставить его жить в предельном напряжении, на нервах, и тогда — глядишь, он "расколется" или начнет видеть в своем следователе "избавителя" от всего этого ужаса, будет готов подписать любую бумагу лишь бы облегчить себе режим.
КОРР. Павел Яковлевич, вы — разведчик, человек, которого готовили в свое время действовать в тылу противника, где, соответственно, достаточно шансов быть убитым или попасть в плен. Но есть, наверное, некая драма в том, чтобы оказаться в темнице у своих. Насколько помогала вам ваша собственная психологическая закалка или это был совершенно новый опыт, который никак раньше невозможно было предусмотреть?