Неподалеку девушка, склонившись над тетрадочкой, уложенной поверх книги, примощенной на коленях, что-то писала. Виктор наблюдал за ней сквозь полуприкрытые глаза. Свет, проходя через ресницы, рождал красно-зеленые блики. В них девушка выглядела еще привлекательнее и загадочнее. Иногда она, задумавшись, смотрела куда-то вдаль поверх водных велосипедов и десятков голов, плавно качающихся, как мячи, на небольших мягких волнах. Егоров следовал за ее взглядом, ничего особенного не замечал и вновь ронял голову на скрещенные руки.
– Девушка! – наконец отважился он. – Что вы пишите? Стихи?
Незнакомка внимательно, серьезно посмотрела на Виктора, завела спадающую челку за ухо и совершенно просто, без глупого хихиканья и кривляний, присущих подавляющему большинству девиц на юге, ответила: «Нет, не стихи. Я пишу письмо маме».
Письмо, да еще маме, в то время, когда рядом море и всеобщее расслабление? Егоров чуть не заплакал от восторга. Ведь он тоже сильно любит свою маму, хотя пишет ей все реже. А та расстраивается и думает, что Виктор ее совсем позабыл. Но это неверно. Просто рассказывать маме, что сейчас он живет совсем не так, как она об этом всегда мечтала, – значит, прибавить ей морщинок. Расстраивать ее Егоров не хотел, но и обманывать не собирался.
– Девушка, хотите, я вас в карты играть научу? – И закашлялся, думая о том, какое у него будет выражение лица в случае отказа.
Однако его не последовало.
– Хочу, – улыбнулась девушка, – но сначала письмо закончу.
Егоров почти вприпрыжку побежал к воде.
– Что будешь делать вечером? – перед тем как уходить с пляжа, спросил Виктор, со страхом ожидая услышать какую-нибудь дежурную отговорку.
– Ничего, – по-прежнему без всякого дешевого опереточного кривляния ответила Ирина.
В мягких темно-голубых сумерках они гуляли по городу. Само собой получалось, что шли они по тихим спокойным улочкам, которые почти всегда игнорирует прочий праздный люд, предпочитающий в это время суток бары, рестораны и кафе.
Уже тогда, в самый первый день, казалось Егорову, что знает он свою спутницу давным-давно, что знакомы они много-много лет, но потом по какой-то случайности, совершенно не зависящей от обоих, расстались, а теперь вот повстречались вновь.
Они понимали друг друга с полуслова. Им не надо было вымучивать слова или долго молчать, судорожно соображая, что сказать еще, так как пауза становилась слишком долгой.
– Тебе не кажется? – спросил Виктор.
– Кажется, – ответила девушка, улыбнувшись.
Егоров легонько пожал тоненькие нежные пальцы.
Порой, совершенно не сговариваясь, они начинали говорить об одном и том же. Удивленные, замолкали, переглядывались, а потом смеялись.