– Пошли, пьяный он. – Шепнул Алёнке однокашник.
– Сейчас. Дядя Андрей, а Славик больше не приедет? – последний раз спросила Алёнка.
Отвернув лицо к забору, тот неопределённо пожал плечами:
– Наверное, они меня бросили. Я остался один – сам себе господин…
Он уронил голову на грудь и шумно засопел. Когда дети были уже за калиткой, Андрей снова приподнял голову. В его пьяной душонке зародилось, что-то вроде ревности Алёнки к этому конопатому пацану.
– Ишь-ты! Изменщица проворная… – пробубнил он себе под нос и на четвереньках пополз к порогу. – Вся в мать… в… свою.
На другой день, за злоупотребление спиртных напитков в рабочее время, Андрея показательно уволили с работы, чтобы другим повадно не было. Это событие его немного встряхнуло. Утром, едва оторвав голову от подушки, он нагрел воды, намылил щетину на лице и стал осторожно соскребать её со щёк. Руки дрожали, бритьё не получалось. Он побрил половину лица и нервно швырнул станок об стол, вытерся заскорузлым полотенцем и быстро оделся. На пути в палатку (в такую рань!), он никак не ожидал встретить Антонину. Она шла ему на встречу, и отвернуть было некуда – в этом месте по обе стороны улицы тянулся длинный заборчик. Как и тогда, зимой, они остановились друг против друга. Но теперь было ещё не очень холодно, и торопиться было тоже не куда. Андрей почувствовал, как знакомые мурашки пробежали у него по спине. Он, ей просто, молча, кивнул и хотел пройти мимо, но не смог. Её глаза смотрели на него с какой-то укоризненной жалостью.
– Спешишь сделать прибыль торгашам? – спросила Антонина. – Совсем ты себя распустил. Жена с сыном ушли! С работы выгнали… Посмотри на кого стал похож. Ты себя в зеркале-то видел? А какой парень был! Эх ты!.. Совсем, ведь спился. Пропадешь. – Антонина выразительно выговаривала ему это, будто пионервожатая закоренелому двоечнику, и Андрею от этой выволочки стало легко и даже немного весело. Он вскинул на неё глаза и их взгляды встретились.
– Кабы с тобой жил, не пил бы. – Сказал он, словно выстрелил и смущённо опустил голову. Они немного помолчали. Нарушила молчание Антонина.
– Ты, знаешь? Сегодня по Григорию девятый год, как…
– Девятый уже?! – Удивленно переспросил Андрей. – А будто вчера… – Чуть не сказав «он его», Андрей закашлялся.
– Да, девятый. И я думаю, меня никто бы теперь не осудил за новое замужество. Только мне алкаши не нужны. Сам понимаешь.
– А я… закодируюсь! – С иронией воскликнул он.
– Заходи сегодня… помянуть.
– Угу.
– Ну, ладно, ступай к своим драгоценным торгашам.
– Так, я… за куревом. Папиросы кончились. – Оправдываясь, сказал он.