Иван Петров решил убить свою мать на выходные. В будни никак не выходило: мать жила в дальнем поволжском городе, и добираться туда от Москвы было больше шести часов на рейсовом автобусе, что шел раз в день – рано утром, когда Иван был на работе. Оттого получалось, что ехать нужно на выходные.
Город, где вырос Иван, стал давно никому не нужен. Город начался с деревянной крепости, что построили от татар: река здесь не петляла, а текла, словно проложенная по прямому шнуру, и врага было далеко видно. Татары, однако, схитрили и обошли стороной, будто не заметили, и крепость продолжала стоять на низком, покосом берегу Волги не взятая и даже не осажденная. В этом таилась большая обида местных на историю – о них в России не было памяти.
Земля вокруг лежала плохая – суглинок, и картошка росла водянистая, хотя и щедро: с каждого мешка собирали по пять. Улицы текли так же неспешно, как река, вдоль которой тянулся город, и сама жизнь была как река: тихая, прямая и постоянная. От этой жизни никто ничего не ждал, как никто не ждал ничего от Волги: рыбу из нее давно выловили и текла она всегда в одну сторону.
Пока Иван ходил в младшую школу, он мало думал. Затем – от скуки – Иван приучился читать и начал брать книги в городской библиотеке, рядом с клубом. Он читал по алфавиту, поскольку никто ему не советовал, и сама библиотекарша, старая и сухая – похожая на кузнечика, умершего в закрытой банке, – книг давно не читала, а вместо этого вязала бесконечное лиловое платье. Иван думал, она вяжет, чтобы жизнь прошла быстрее, и, когда готово, распускает навязанное и начинает вновь. Как Волга, что весной ломала лед и становилась прежней водой, пока не замерзала опять в ноябре. Он все это понял, когда читал на букву “К”.
Химкомбинат, на котором до перестройки работала мать Ивана, закрыли, и она или сидела дома, или искала неверные заработки. Летом ходили маленькие пароходы, и мать – вместе с другими – шла на пристань, чтобы продать огородный товар. Туристы торговались, кобенились и покупали мало. Они сходили в город посмотреть на темную от времени деревянную церковь, а затем шли к Дому-музею Левитана; тот раньше ездил сюда писать Россию. Больше в городе ничего не было – крепость давно сгорела, и, недоверчиво походив по площади рядом с горсоветом и клубом, туристы уплывали вместе с рекой, так и не поняв, для чего здесь живут. Иван смотрел, как след от мотора снова становится общей водой, и хотел уплыть с ними.