- Как всегда херню сказал, - наклонившись к Никеному уху, буркнул Леха.
Все зааплодировали, начали шумно чокаться, наклоняясь через стол, потом, выпив, стали теребить Лелю, целуя и обнимая её, а она, розовая от счастья, невпопад отвечала друзьям на поздравления. С шампанским покончили мгновенно. Евгения Викторовна, как всякая малопьющая женщина, заметно оживилась. Взгляд её приобрел феерическую веселость, а движения стали порывистыми. Она стала многословной и живой, как третьеклассник, выпущенный на перемену после урока математики. Подсев к Нике, она завела с ней разговор на женскую тему.
Леха, подлизав капли шампанского, оставшиеся на дне бокала, сделал Максу условный жест, щелкнув указательным и большим пальцами по шее. Макс одобрительно кивнул. Тогда Леха залез под свою кровать, и, не боясь быть разоблаченным, достал оттуда пару бутылок вина и бутылку водки.
- К хорошей закуске надо бы и хорошие напитки, - пояснил он свои действия. - А то сидим, как гоблины, детский сад какой-то.
Стало заметно, как воспрял духом Алексей Эдуардович при виде качественного спиртного. До этого он сидел тихо, молчаливо, а тут вдруг выхватил у Лехи бутылки и начал суетливо помогать.
"Алкаш, - подумал про себя Макс. - Ну, что ж, тем лучше".
- Алеша, не увлекайся, - маскируя угрозу в голосе, - произнесла Евгения Викторовна, оторвавшись от Ники. Затем, подумав, - А откуда у вас тут столько спиртного?
- Это, уважаемая Евгения Викторовна, - ответствовал Макс, вонзив штопор в пробку бутылки немецкого вина "Молоко любимой женщины", - наш стратегический медицинский запас на случай разных недугов. Вот, давеча, Юля ноги промочила. Пришлось растирать водкой. Или, скажем, вино. Так спасаемся от малокровия. Давно известно, что горцы, регулярно потребляющие молодое вино, отличаются самой высокой продолжительностью жизни.
- Ладно философствовать, - вмешался Алексей Эдуардович, глаза которого следили за бутылкой водки, как радар за стратегическим бомбардировщиком, разливай.
Разлили, выпили. Потом опять разлили, выпили. На этот раз за Лелиных родителей - "давших миру сокровище, блистающее среди шлаков человеческих пороков и лживых страстей" - уже заплетающимся языком продолжал свою сагу Макс. Леха включил музыку и в палате сразу стало пьяно и весело. Разливали уже не стесняясь. Потом на свет извлекли ещё пару бутылок. В разгар веселья в палату поскребся Збарский - вестник приближающегося отбоя, но увидев в комнате сановную фигуру Алексея Эдуардовича, стушевался, извиняясь за беспокойство. Уже изрядно набравшийся Лелин родитель, до этого предпринимавший неуклюжую попытку пригласить Нику на танец, узрел голову куратора в проеме двери, и, подобно загулявшему барину, решившему облагодетельствовать попавшего под руку холопа, сгреб в охапку тщедушное тело Сергея Матвеича и потащил его к столу. В комнате ещё долго стоял жужжащий гомон, стало душно от сигаретного дыма.