- Принеси мокрое полотенце, - крикнула Ника Юле. - Ну, что встала как корова?!
Юля, разбуженная грубым окриком, вышла из оцепенения.
- Ника, может врача позвать, вдруг она умрет здесь?
- Какого врача? Педиатра, может быть? Ты понимаешь, что у неё ломка? Ее же в милицию заберут и тебя вместе с ней.
- А меня-то за что? - ужаснулась Юля.
- За компанию..., - последовал ответ.
Юля выбежала в туалет, схватив на ходу полотенце. Она понимала, что ведет себя глупо - паникует, суетится, тем самым сильно раздражая Нику. "Ну почему они все относятся ко мне, как к дуре?" - с горечью подумала она.
Ника взяла у Юли мокрое полотенце, ругнув её про себя, что не догадалась намочить в холодной воде, и стала осторожно протирать им Сонино лицо. Минут через пятнадцать Соня перестала скулить и, казалось, немного пришла в себя. Ника даже подумала, что она заснула. Она немного потянулась, потому что спина устала от неловкой позы, и тихонько, чтобы не будить подругу, встала. Откуда-то из глубин Сониного организма донесся глухой, тягучий голос:
- Ника, не уходи...
- Я здесь, Соня, я никуда не ухожу.
- Ника, я хочу тебе что-то рассказать, - чувствовалось, что Сониных сил хватит только на пару предложений.
- Может потом поговорим, тебе надо сейчас отдохнуть, - Ника взяла Сонину руку в свою и слегка сжала её.
Ее подруга открыла глаза, с усилием разлепила губы и, искривив лицо в мольбе, сказала.
- Потом я, наверное, не смогу.
Ника оглянулась на Юлю. Та с преувеличенным усердием уставилась в кроссворд, демонстрируя равнодушие. Ника прикинула, хватает ли силы Сониного голоса для того, чтоб звуки долетали до Шкарупиной. Не будучи уверенной в ответе, она на всякий случай сказала:
- Слушай, Шурупчик, ну-ка, скинься в тюбик минут на двадцать.
- Чего? - не понимающе уставилась на Нику Юля.
- Свали отсюда ненадолго, вот чего. Поди, воздухом подыши на балконе.
- Сама вали, - с решимостью моськи, тявкнувшей на слона, огрызнулась Юля.
Соня устало произнесла.
- Ника, оставь её, ей все равно ничего не слышно.
Но Юля, увидев Никины глаза, заробела. Ника умела только взглядом добиваться своего. Когда она смотрела такими глазами, она могла крошить в пудру камни, рассыпать вековые стены и выжигать дотла цветущие сады. Юля накинула на плечи ватник, и, стараясь не встречаться с Никой взглядом, засеменила к балкону. Она там устроилась на колченогом стуле, выбила из пачки сигарету, и, затянувшись горьким табаком, прислушалась. Прямо над её головой находилась маленькая форточка, которую часто днем держали приоткрытой, спасаясь от тяжелой удушливой жары, повисавшей в комнате, благодаря щедрости местных истопников. Чугунная гармонь висевших под окном батарей жарила так, что после десяти минут пребывания в палате ребята начинали видеть миражи как в пустыне Гоби. Вот из этого самого места на Юлю лился сейчас журчащий ручеек Сониного монолога. Юля подтянулась поближе к окну и замерла.