По круглому циферблату часов, стоящих на столе, и тоже подкопченных как и все вокруг, неутомимо ползла стрелка, складывая секунды в минуты. Наконец, она услышала новые звуки. Скрипнул настил полов, звякнуло стеклянное препятствие в коридоре, и на кухню зашел нарколог Максим Петрович.
- Юля, помогите мне немного. Нужно собрать её вещи.
- А что с ней будет? - очнулась как от дремы Юля.
- Я сейчас повезу её в клинику, будем продолжать лечение.
- Да, я сейчас, сказала Юля, - слезая с табурета.
Она, боясь того, что ей предстояло увидеть, пошла за врачом в Сонину комнату, по дороге задев ногой стеклянный предмет, опять гулко стукнувшийся об пол. "Черт, - выругалась про себя Юля, - что здесь такое лежит?". Она следовала за спиной Максима Петровича и, зайдя в комнату, зажмурилась. Здесь был сильный свет, после кухни напоминающий яркость театральных рамп. Комната также находилась в состоянии первобытного хаоса, с той лишь разницей, что была покрыта не копотью, а пылью. Соня лежала на диване. Ее лицо, освещенное потоком яркого света напоминало восковой слепок, с подрисованными на нем темными горошинами зрачков. Она вытянула руки вдоль туловища, как будто стояла в почетном карауле. Было не понятно, жива ли она, или уже испустила дух. Максим Петрович жестами указывал Юле, что надо делать, и она, подчиняясь его отрывистым движениям, металась по комнате, собирая Сонину одежду. Потом они, подняв Соню, как магазинного манекена, стали натягивать на неё джинсы, свитер, ботинки. Юля вспомнила пошленькую передачу шоумена-автолюбителя Фоменко "Империя страсти", где бесстыжие участники сначала раздевались сами, а потом уже нагишом, одевали большие пластмассовые куклы в костюмы то пионеров, то шахтеров, то солистов ансамбля песни и пляски. Примерно то же самое она сейчас проделывала с Соней, потому что та не проявляла ни малейшей самостоятельности. Провозившись с ней минут пять, Максим Петрович, мужчина среднего телосложения, подхватил размякшее тело Сони на руки, и, взглядом указывая Юле на дверь, нестабильно покачиваясь, пошел в направлении выхода. Юля семенила впереди него, открывая перед ним двери, вызывая лифт.
- Дальше я сам справлюсь, - сказал врач сквозь закрывающиеся створки лифта. - Вам, наверное, надо будет дождаться Ваших друзей. Спасибо за помощь.
Юля проследила взглядом закрывающиеся перед ней двери, постояла ещё несколько мгновений и нехотя возвратилась в квартиру. Комната в гигиеническом отношении выглядела более привлекательно, чем кухня, поэтому Юля направилась туда. Она освободила от наваленного тряпья кресло возле окна и устало опустилась в него, закрыв глаза. Ее мучила слабость, в теле ощущалась ватная мягкость, для того, чтобы сделать движение, приходилось прикладывать сил вдвое больше, чем обычно. Тупо гудела голова. Юля боялась позвонить Нике, хотя ей было мучительно необходимо узнать, сколько ещё тут сидеть. За окном начал шуметь дождь, постукивая по стеклу на манер барабанной дроби, за дверью в смежную комнату, тихо бормотал словами любви телевизор - бабка смотрела бразильский сериал.