Это не добродетели.
В ней нет добродетелей.
Дойдя до центральной лестницы-спирали (каждая ступень слишком широка и низка для ноги человека) — она пошла наверх. Она дышала все чаще и тяжелее, одолевая уровень за уровнем, попав в нижние камеры Жиров; затем она отпустила противовес лифта и вознеслась по вертикальной шахте, минуя шевелящиеся колонии грибов, клетки, забитые ортенами и гришолями. Платформа задрожала, со скрежетом вставая на низшем уровне Чрева. Здесь ее осадила какофония юности, шипение и крики боли — это творилась жестокая хирургия, это судьбы писались горькими соками. Вернув некоторое спокойствие разуму, она поспешила миновать ярусы буйной ярости, пахнущие калом и паникой; покрытые маслом формы, мягкие кожистые тела ворочались по сторонам, но она старалась не видеть их, она закрыла уши руками.
Из Чрева в Сердце, пройти между нависающих, не обращающих на нее внимания фигур. Ей приходилось подныривать и вилять, иначе ее растоптали бы когтистые лапы. Солдаты Ве’Гат стояли по сторонам главного прохода — дважды выше ее, закованные в украшенную сложной резьбой броню. Причудливые забрала скрывали головы, видны были только короткие рыла; изгиб челюстей придавал пастям зловещую ухмылку, словно грядущее предназначение радовало воинов. Истинные солдаты К’чайн Че’малле пугали Келиз гораздо сильнее, чем всякие К’эл или Дж’ан, пугали до сердцевины души.
Матрона производит их в ужасающих количествах.
Не нужно иных доказательств. Война близится.
То, что Ве’Гат причиняли Матроне жестокую боль, вылетая с потоками крови и жгучей жидкости, перестало играть значение. Необходимость, знала Келиз, самый суровый хозяин.
Ни один из охранявших проход Солдат не помешал ей ступить на каменный помост. Он был покрыт выбоинами, приспособленными для когтистых лап; снизу шел поток холодного воздуха — погружение в температуру прохода, должно быть, помогало К’чайн справляться с инстинктивным страхом перед подъемом на лифте, со скрипом и скрежетом доставляющим их через уровни Сердца в Глаза, Внутреннюю Твердыню, в Гнездо Ацил, дом самой Матроны. Сейчас она ехала одна, механизм не был перегружен, и все, что она слышала — это свист ветра. Как всегда, чувства обманывали ее: казалось, она не возносится, а падает. Пот на лбу и руках быстро стал ледяным. К тому времени, когда подъемник замедлился и замер на основном уровне Глаз, она дрожала от холода.
Часовые Дж’ан заметили ее появление у подножия расположенных полукругом ступеней, что ведут в Гнездо. Как и Ве’Гат, они остались равнодушными — зная, без сомнения, что ее вызвали, но не находя в ней ни малейшей угрозы для Матроны, защищать которую они рождены. Келиз не просто безобидна; она бесполезна.