— Как скажешь, — сказала женщина и закашлялась. — Худом клятые волосяные шары… никогда не отчищусь…
Хром закричал, когда Мертвяк просунул в челюсти игуаны нож и принялся кромсать мышцы и сухожилия. Еще миг — и тварь упала на пол, заставив всех вздрогнуть, ибо из горла ее вырвалось шипение.
— Я думал, ты сказал, она мертвая! — крикнул Корд, раздавив голову игуаны ударом сапога. Брызги полетели во все стороны.
— Теперь точно мертвая, — согласился Мертвяк. — Лежи, Хром. Давай начнем исцеление…
— Не позволяйте некромантам исцелять людей, — жалобно сказал Хрясь, сверкавший глазами из угла. Результаты его резчицкой работы — кони и всадники различных степеней неготовности — выломали дверь (кажется, они не только бились в нее, но и грызли зубами) и пропали в коридоре.
Мертвяк скривился, глядя на сапера: — Ты так не сказал бы, если бы умирал от ран и единственным спасителем…
— Нет, сказал бы.
Некромант послал ему мрачную улыбку. — Что же, однажды увидим, не так ли?
— Нет. Я убью тебя раньше, чем ранюсь.
— Тогда нам обоим конец.
— Точно, точно! Я всегда говорил: ничего доброго от некроманта не дождешься, ну никогда!
Дятел превратился в неопрятную кучку перьев. Мышь-черепаха скрылась через пролом в двери и, возможно, преследовала сейчас деревянное войско. Черная крыса все еще висела верх лапами на потолке.
Шип встал около Эброна: — Мертвяк прав, колдун? Повелитель Смерти показался здесь?
— Нет. Ничего такого. Почему бы тебе не спросить у него самого…
— Он занят исцелением. Хочу тебя услышать, Эброн.
— Скорее проснулись сразу все садки. Капрал. Не знаю, во что играет Адъюнкт, но весело не будет. Скоро нам в поход. Думаю, эта ночь все решила. Роли розданы, но сомневаюсь, что кто-то — даже Тавора — знает всех игроков. Доведется нам носы расквасить.
Мертвяк, разумеется, слышал их разговор. Работа над развалинами Хромова колена стала для каждого целителя в роте привычной до автоматизма, хотя каждый всячески старался помочь невезучему придурку. — Эброн прав. Не завидую вашему взводу, если вас опять определят в сопровождение Синн. Она в самой середине всего.
Эброн ощерился: — В середине или на краю — разницы нет. Мы все в беде.
Странный булькающий звук привлек всеобщее внимание. Солдаты уставились на раздавленную голову игуаны, которая снова задышала.
Из-под кровати фыркнули: — Я не вылезу, пока солнце не встанет.
* * *
Все вышли, хотя это скорее походило на бегство, нежели на чинное окончание встречи с командиром. Остались только Адъюнкт, Лостара Ииль и Брюс. Штукатурная пыль висела в воздухе, сделав свет фонарей тусклым; пол скрипел и шуршал под ногами.