На следующий год группа наших шимпанзе пополнилась двумя подростками — самками Сильвой и Читой, удивительно быстро воспринявшими внутригрупповые взаимоотношения. Любопытно, как менялось отношение вожака и других взрослых особей к малышке Чите. Вначале ей все позволялось, ее все охраняли, ей ни в чем не было отказа. Общеизвестного агрессивного поведения в отношениях старых особей к вновь прибывшему детенышу, не имеющему с ними кровного родства, здесь не усматривалось. Но уже через год подростку Чите позволялось далеко не все, и ее весьма впечатляющие «истерики» быстро угасли.
Стелла Брюер большое внимание уделила системе коммуникации у шимпанзе, причем отрадно видеть, что учитывала она не только голосовые средства общения. На мой взгляд, у нее это получилось естественней и убедительней, чем у всех ее предшественников, наблюдавших шимпанзе в природных условиях. Ценность сведений Брюер возрастает еще и потому, что она неоднократно наблюдала встречу своих шимпанзе с их дикими собратьями, фиксируя все коммуникационные сигналы, подаваемые обеими группами обезьян. Значение этих наблюдений трудно переоценить. Они позволяют предположить, что, например, набор голосовых сигналов шимпанзе, выявленный в лабораторных условиях, в достаточной мере отражает сущность этой коммуникативной системы. Из точных описаний Брюер отчетливо видно, насколько велико значение коммуникации в поддержании сложных форм стадного поведения шимпанзе.
Есть еще один момент, касающийся принципиальных вопросов природы общения у животных. Из наблюдений Брюер следует, что подача голосовых сигналов у обезьян бывает и тогда, когда никакого «обезьяньего окружения» нет. В своих физиологических исследованиях на изолированных особях шимпанзе и капуцинов мы обнаружили закономерности возникновения и угасания пищевого голосового сигнала: он зависел от уровня пищевой мотивации, а не от присутствия других особей. Эти факты, много раз проверенные в дальнейшем на детенышах, развивавшихся в полной изоляции от взрослых обезьян, подтверждают то положение, что при определенных условиях среды и состоянии самой обезьяны она не может не издать необходимого голосового сигнала. Это обстоятельство переносит наблюдаемый феномен в область надорганизменной адаптации. В этом аспекте наука располагает пока очень небольшим запасом убедительного материала.
Исходя из наблюдений С. Брюер, можно сказать, что голосовые сигналы различного значения — ориентировочные, пищевые, угрожающие и др. — императивно воздействуют на всех особей, выполняя тем самым видовую адаптивную функцию. Так, шимпанзе Тина, Пух и Уильям, приученные Стеллой находить и употреблять в пищу плоды диких фруктовых деревьев, «начинали возбужденно пыхтеть, обнимать друг друга и с характерными звуками пищевого хрюканья торопливо бросались к деревьям». Казалось бы, о чем тут сообщать друг другу, когда деревья, усыпанные вкусными плодами, у всех на виду. С другой стороны, будь перед деревом только одна обезьяна, она делала бы то же самое, так как сработал бы приспособительный видовой механизм.